anafema_device | Наука Плоскомирья, Терри Пратчетт и Джек Коэн

- 24 -

В связи с этим возникает научный вопрос: каким образом примат, не способный интеллектуально конкурировать с шимпанзе, смог так быстро развиться до богоподобного создания, создающего поэзию Шекспира, и продолжающего прогрессировать с такой скоростью, что вот-вот возведет (или опустит) космический лифт? 100000 Дедушек вряд ли можно считать достаточно долгим временем, принимая во внимание, что от бактерий до первых шимпанзе прошло около 50 миллионов Дедушек*.

* Однако, следует учесть, что большая часть этих дедушек были бактериями.

Для такого грандиозного скачка необходим новый фокус. И таким фокусом стало возникновение культуры. Культура позволяет любому отдельно взятому примату использовать идеи и открытия тысяч других приматов. Она позволяет коллективу приматов накапливать совокупные знания, чтобы они не потерялись после смерти их носителя. В книге «Вымыслы реальности» мы ввели термин «экстеллект», обозначающий этот набор фокусов, и этот термин начал пользоваться популярностью. Экстеллект примерно то же самое, что и личный интеллект, только живущий вне нас. У интеллекта есть границы, экстеллект можно расширять бесконечно. Экстеллект позволяет нам, как коллективу, тянуть себя вверх за собственные шнурки.

Противоречие между шекспировским благородством и культурой его века, выставляющего на показ отрубленные головы, является следствием пребывания его чрезвычайно разумного интеллекта в не-очень-разумном экстеллекте. Многие личности того времени обладали благородством, заслуживающем шекспировской похвалы, но зачаточный экстеллект эпохи не успел внедрить это благородство в общую культуру. Сама по себе культура в те времена была или провозглашала себя благородной по духу – королям власть дана Богом – но это был варварский стиль благородства, спаяный с варварской жестокостью, королевским понятием о самосохранении.

Организм с высоким интеллектом можно получить множеством способов, и существует еще больше путей объединения таких организмов в экстеллектуальную культуру. Цивилизация крабов из первой «Науки Плоскомирья» процветала, пока их «Большой Скачок Вбок» не прервала врезавшаяся в землю комета. Мы сочинили эту историю, но кто знает, что могло произойти сто миллионов лет назад? Все, что нам точно известно – или известно в достаточной степени точности, поскольку даже в настоящее время мы в основном строим умозаключения – это то, что некие существа, похожие на приматов, превратились в нас. Требуются особые разновидности самоуверенности и слепоты, чтобы распространить эту историю на всю остальную вселенную, не задумываясь об альтернативах.

В нашей истории большую роль сыграл мозг. Вес есть вес, у человека самый большой мозг по сравнению с животными на нашей планете. Объем мозга среднего человека составляет 1350 мл, что примерно в три раза больше, чем мозг приматов с такими же размерами тела, что и у нас. Конечно, у кита мозг больше, но киты и сами намного крупнее, так что соотношение массы мозга кита на массу его тела намного больше, чем такое же соотношение у человека. Когда дело касается мозга, то количество менее важно, чем качество. Но мозг, способный создать очень сложные вещи, например, углеродные нанотрубки и посудомойки, должен быть достаточно большим, потому что способности маленького мозга ограничены нехваткой места для созидания.

Мы скоро увидим, что одними мозгами не обойдешься. Тем не менее, без мозга или его адекватного заменителя , далеко не уедешь.

Существуют две теории происхождения человечества. Первая теория довольно скучная и, вероятно, правильная; вторая теория довольно интригующая, но она, скорее всего, неверна. Тем не менее, вторая теория весьма возбуждающа и лучше звучит, так что рассмотрим обе.

Согласно скучной общепринятой теории, люди появились на саваннах. Кочующие группы приматов пробирались сквозь высокую траву, собирая еду – семена, ящериц, насекомых – любую, какую они только могли найти, почти как современные бабуины*. И пока они этим занимались, львы и леопарды рыскали в траве в поисках обезьян. Те обезьяны или приматы, что быстрее замечали предательское мелькание хвоста большой кошки и быстрее находили спасительное дерево, выжили и обзавелись потомством; те же, кому это удавалось хуже, погибали. Дети наследовали эти помогающие выживать умения и передавали последующему поколению.

* Хотя они обезьяны, а не приматы.

Все эти задачи требуют вычислительной мощности. Заметить хвост и найти дерево, это все проблемы распознования образов. Мозг должен отличить хвост от фона – похожим образом окрашенных камней и глины; он также должен выбрать достаточное выскокое дерево, но чтобы кошка не смогла на него вскарабкаться, причем надо залезть на него быстро. Вместительный мозг с большим объемом памяти (помнящий о тех случаях, когда из-за камня показывалось что-то шерстистое, и о расположении удобных деревьях) может замечать признаки льва намного более эффективно, чем маленький. Мозги, чьи нервные клетки передают сигналы друг другу быстрее, могут также быстрее проанализировать входящие сенсорные данные и сделать вывод «лев», чем медленные мозги. Поэтому на древних приматов и обезьян оказывалось эволюционное давление, чтобы они развили мозги более быстрые и вместительные. Эволюция также давила и на львов, чтобы они лучше маскировались и чтобы вместительные и быстрые мозги приматов и обезьян по прежнему не замечали ничего подозрительного. Таким образом происходила «гонка вооружений» между хищниками и жертвами, позитивная обратная связь, сделавшая и львов, и приматов более эффективными в их экологических ролях.

Мы рассказали вам традиционную историю эволюции человека. Но есть и другая история, менее ортодоксальная, с двумя главными источниками.

Люди очень странные приматы, да и вообще очень странные животными. У нас исключительно короткая шерсть, в основном наши тела покрыты пушком. Мы ходим вертикально на двух ногах. У нас в течении всего года сохранятеся слой подкожного жира. Мы спариваемся лицом к лицу (наиболее часто). У нас исключительно хороший контроль за дыханием, достаточный, чтобы развить способность к речи. Мы плачем и потеем. Мы обожаем воду и можем плавать на длинные расстояния. Новорожденный, если уронить его в воду, может удержаться на плаву: у него инстинктивная способность к плаванию. Все эти особенности побудили Элани Морган написать в 1982 году книгу «Водный примат». В своей книге она предложила радикально новую теорию эволюции: люди разивались не на саваннах, окруженные свирепыми хищниками, а на пляже. Это объясняет плавание, прямохождение (прямохождение развивается легче при поддержке морской водой) и недостаток волосяного покрова (котоырй мешает плаванию, предоставляя этим эволюционную причину для его исчезновения). Доказательством ее теории может служить то, что она объясняет все те особенности, которые мы только что перечислили. Оригинальные научные обоснования этой теории были развиты Элистером Харди.