![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
anafema_device- 3 -
- Все сожженные бумаги лежали на подносе. – с готовностью ответил Трэнт. – Они разлетелись, когда я открыл окна.
Джослин поднял нож для разрезания писем с конторки и попытался разделить обугленные обрывки записей на подносе, пытаясь прочитать их. Но они рассыпались на тысячу кусков, поэтому президент оставил бесплодные попытки разобрать, что на них написано. Вдруг Трэнт наклонился перед диваном, просунул руку под тело и вытащил из под него скомканую бумажку. Это был недавно аннулированный счет на двадцать тысяч долларов, выписанный в соответствии с университетскими правилами и подписанный казначеем, доктором Лоури. Молодой психолог принялся внимательно изучать его, но тут рука Джослина легла поверх счета и он выхватил его у Трэнта. Президент кинул один только взгляд и, побледнев, тщательно сложил его и убрал в карман.
- В чем дело, Джослин? – вскинулся Рейланд.
- Счет. – коротко ответил президент. Он нервно прошелся по комнате, остановился и вгляделся в белое лицо мужчины, лежащего на диване. Затем он жалостливо посмотрел на старого профессора.
- Рейланд, - с сочувствием произнес он. – Должен сказать вам, что это шокирующее открытие не было для меня таким сюрпризом, как оно оказалось для вас. Уже две недели, как мне стало известно, что в нашем казначействе произошли нарушения. Браноувер тоже знает об этом, потому что я доверился ему. Когда я впервые столкнулся с фактами, я поговорил с Лоури. К моему удивлениею Лоури, мой старый друг и один из тех людей, в чью безупречную честность я верил наиболее безоговорочно, отказался ответить на мои вопросы. Он не стал ни признавать, ни отрицать правоту моих обвинений; и он умолял меня почти слезно ничего никому не говорить о предмете нашего разговора до встречи с попечителями сегодня вечером. Я понял из его слов, что к этому времени он найдет объяснения. Но я и вообразить не мог, Рейланд, что сделает вместо этого. – президент указал на мертвое тело на диване. – Это признание! Этот счет, - он нервно развернул бумажку. – был выписан на двадцать тысяч долларов. Я отчетливо помню обстоятельства этого дела, Рейланд, и помню, что попечители одобрили его на две тысячи долларов, а не на двадцать.
- Но счет аннулировали. Смотрте, он оплатил его! И это тоже, - профессор, протестуя, указал на поднос с сожженной бумагой. – Если он сжег счета, поддельные, как вы утверждаете, он должен был оплатить их. Они были возвращены.
- Оплачены? Да! – голос доктора Джослина обвинительно зазвенел. – Оплачены из университетских фондов! Я лично изучил его бухгалтерские книги в тайне от Лоури, поскольку я не мог сразу признаться моему старому другу в своих подозрениях, и обнаружил, что он методически выписывал счета на суммы, которые мы одобряли, и затем снова переписывал их на номинальные суммы, которые и оплачивал. Полное несоответствие превышает сто тысяч долларов!
- Тише! – приблизился к нему Рейланд. – Тише!
Утро разгоралось. Коридоры заполнились шагами студентов, расходящихся по своим аудиториям. Трэнт зафиксировал взглядом комнату и теперь примерялся к Джослину и доктору Рейланду. Он перестал относиться к ним как к своим друзьям и к людям, которым можно было доверять, потому что проанализировав обстановку со скоростью, так восхищавшей старого профессора, он включил их в ситуацию.
- Кто заполнял счет? – внезапно спросил Трэнт, забрав лист из рук президента.
- Гаррисон, таков порядок. Подпись Лоури и бланк обычный. О, здесь нет никаких сомнений, Рейланд!
- Нет, нет! – запротестовал пожилой мужчина. – Джеймс Лоури не был вором!
- Чем еще можно объяснить эту смерть? Регулирующие наконечники вытащены из рожков, замочная скважина забита бумагой, ставни, не запирающиеся в течение десяти лет, закрыты изнутри, дверь заперта! И все это случилось точно за день до того, как он должен был представить свою отчетность попечителям! Вы обязаны посмотреть фактам в лицо, Рейланд, вы, кто был ближе всех к Лоури должны признать его вину, как признал я! Лоури покончил собой – и на его счету недостача в сто тысяч долларов!
- Я был близок к нему, - отважно ответил пожилой профессор. – Я и вы, Джослин, были практически его единственными друзьями. Жизнь Лоури была перед нами, как на ладони и мы, по крайней мере, должны признать, что за его смертью не стоят постыдные причины!
- Лютер, - профессор умоляюще протянул руки к своему молодому помощнику, увидев, что лицо президента не смягчилось. – Вы тоже в это верите? Это не так! О, мой мальчик, сегодня утром вы рассказывали мне о новых тестах, которые можно использовать для доказательств вины или невиновности. Я подумал, что это все бахвальство. Я надсмехался над вашими идеями. Но если в вашим словах есть истина, то докажите это. Снимите позор с этого невинного человека.
Профессор пошатываясь двинулся к Трэнту, который тут же подбежал к нему. – Доктор Рейланд, я его оправдаю! – горячо пообещал он. – Клянусь, я докажу, что доктор Лоури не только не был вором, но... он даже не покончил с собой самоубийством!
- Что за безумие, Трэнт, - резко оборвал его президент. – Перед нами стоят очевидные фактыю
- Такие уж и очевидные, доктор Джослин? – возразил молодой человек. – Действительно, очень очевидные. До того, как бумаги сожгли, до того, как газ потек из рожков в комнату, до того, как дверь закрыли и пружинный замок захлопнулся сам – доктор Лоури был мертв и лежал на этом диване!
- Что? Что... что, Трэнт? – одновременно воскликнули президент и Рейланд. Но молодой человек смотрел только на президента.
- Вы сами, сэр, еще до нашего рассказа о том, как мы его нашли, сразу увидели, что доктор Лоури не сам лег на диван, а его положили. Человек он грузный, кто-то с трудом сбросил его туда, поскольку угол дивана порвал обои. Единственный уцелевший обрывок бумаги лежал под его телом, сомнительно, что он мог улететь с подноса и его не заметили бы на диване, если бы Лоури сам лег на него. Когда бумаги жгли, газ должен был быть закрыт, поэтому наконечники снимали позже. Разве вас не поразило, насколько театрально выглдяит вся сцена, словно кто-то позаботился о производимом эффекте, расставил декорации и затем, оставив мертвого Лоури на дивание, ушел, захлопнув за собой пружинящий замок...
- Лютер! – поднялся доктор Рейланд, постирая перед собой руки. – Вы предъявляете обвинение в убийстве!
- Подождите! – стоящий у окна доктор Джослин заметил, как к зданию, по широкой подъзедной дороге, быстро приближался лимузин со сверкающими на солнце номерными знаками. Машина остановилась у входа и президент повернулся к остальным.
- Не только мы двое, - сказал он. – были ближайщими друзьями Лоури, у него был еще один друг. Браноувер прибыл. Спуститесь и подготовьте его, Трэнт. С ним его жена. Она не должна подниматься.
Трэнт поспешил вниз без единого слова. Через окно автомобиля он мог разглядеть профиль женщины и рядом с ней широкое, самоуверенное лицо мужчины с рыжеватой бородой, разделенной на пробор и причесанной на иностранный манер. Браноувер унаследовал от своего отца президентство в совете попечителей университета. По меньше мере с полдюжины зданий, входящих в университетский комплекс, были возведены старшим Браноувером. Практически все его состояние было завещано университету.
- Ну, Трэнт, что случилось? – спросил попечитель. Он открыл дверь лимузина и приготовился выйти.
- Мистер Браноувер, - овтетил Трэнт. – Доктор Лоури был найден этим утром мертвым у себя в кабинете.
- Мертвым? Утром? – Тусклая серость залила румяные щеки Браноувера. – Как же так? Я собирался встретится с ним, еще до того, как мне позвонил Джослин. Что произошло?
- Комната была заполнена газом.
- Асфиксия!
- Несчастный случай? – спросила женщина, выглядывая из-за мужа. Даже несмотря на то, что она побледнела от ужаса, Трэнт поймал себя на том, что любуется ее красотой. Каждая черта ее лица была так совершенна, так безупречна и ее манеры были столь приятны и исполнены очарования, что при первом близком взгляде на нее, Трэнт обнаружил, что оправдывает и одобряет женитьбу Браноувера. Его жена была неизвестной американкой, которую Браноувер встретил в Париже и привез сюда, чтобы она воцарила в обществе в этом гордом универститетском пригороде, где друзьям его отца и коллегам пришлось принять ее в свой круг, но и критиковать при этом.
- Доктор Лоури умер от удушья? – повторила она. – Несчастный случай, мистер Трэнт?
- Все сожженные бумаги лежали на подносе. – с готовностью ответил Трэнт. – Они разлетелись, когда я открыл окна.
Джослин поднял нож для разрезания писем с конторки и попытался разделить обугленные обрывки записей на подносе, пытаясь прочитать их. Но они рассыпались на тысячу кусков, поэтому президент оставил бесплодные попытки разобрать, что на них написано. Вдруг Трэнт наклонился перед диваном, просунул руку под тело и вытащил из под него скомканую бумажку. Это был недавно аннулированный счет на двадцать тысяч долларов, выписанный в соответствии с университетскими правилами и подписанный казначеем, доктором Лоури. Молодой психолог принялся внимательно изучать его, но тут рука Джослина легла поверх счета и он выхватил его у Трэнта. Президент кинул один только взгляд и, побледнев, тщательно сложил его и убрал в карман.
- В чем дело, Джослин? – вскинулся Рейланд.
- Счет. – коротко ответил президент. Он нервно прошелся по комнате, остановился и вгляделся в белое лицо мужчины, лежащего на диване. Затем он жалостливо посмотрел на старого профессора.
- Рейланд, - с сочувствием произнес он. – Должен сказать вам, что это шокирующее открытие не было для меня таким сюрпризом, как оно оказалось для вас. Уже две недели, как мне стало известно, что в нашем казначействе произошли нарушения. Браноувер тоже знает об этом, потому что я доверился ему. Когда я впервые столкнулся с фактами, я поговорил с Лоури. К моему удивлениею Лоури, мой старый друг и один из тех людей, в чью безупречную честность я верил наиболее безоговорочно, отказался ответить на мои вопросы. Он не стал ни признавать, ни отрицать правоту моих обвинений; и он умолял меня почти слезно ничего никому не говорить о предмете нашего разговора до встречи с попечителями сегодня вечером. Я понял из его слов, что к этому времени он найдет объяснения. Но я и вообразить не мог, Рейланд, что сделает вместо этого. – президент указал на мертвое тело на диване. – Это признание! Этот счет, - он нервно развернул бумажку. – был выписан на двадцать тысяч долларов. Я отчетливо помню обстоятельства этого дела, Рейланд, и помню, что попечители одобрили его на две тысячи долларов, а не на двадцать.
- Но счет аннулировали. Смотрте, он оплатил его! И это тоже, - профессор, протестуя, указал на поднос с сожженной бумагой. – Если он сжег счета, поддельные, как вы утверждаете, он должен был оплатить их. Они были возвращены.
- Оплачены? Да! – голос доктора Джослина обвинительно зазвенел. – Оплачены из университетских фондов! Я лично изучил его бухгалтерские книги в тайне от Лоури, поскольку я не мог сразу признаться моему старому другу в своих подозрениях, и обнаружил, что он методически выписывал счета на суммы, которые мы одобряли, и затем снова переписывал их на номинальные суммы, которые и оплачивал. Полное несоответствие превышает сто тысяч долларов!
- Тише! – приблизился к нему Рейланд. – Тише!
Утро разгоралось. Коридоры заполнились шагами студентов, расходящихся по своим аудиториям. Трэнт зафиксировал взглядом комнату и теперь примерялся к Джослину и доктору Рейланду. Он перестал относиться к ним как к своим друзьям и к людям, которым можно было доверять, потому что проанализировав обстановку со скоростью, так восхищавшей старого профессора, он включил их в ситуацию.
- Кто заполнял счет? – внезапно спросил Трэнт, забрав лист из рук президента.
- Гаррисон, таков порядок. Подпись Лоури и бланк обычный. О, здесь нет никаких сомнений, Рейланд!
- Нет, нет! – запротестовал пожилой мужчина. – Джеймс Лоури не был вором!
- Чем еще можно объяснить эту смерть? Регулирующие наконечники вытащены из рожков, замочная скважина забита бумагой, ставни, не запирающиеся в течение десяти лет, закрыты изнутри, дверь заперта! И все это случилось точно за день до того, как он должен был представить свою отчетность попечителям! Вы обязаны посмотреть фактам в лицо, Рейланд, вы, кто был ближе всех к Лоури должны признать его вину, как признал я! Лоури покончил собой – и на его счету недостача в сто тысяч долларов!
- Я был близок к нему, - отважно ответил пожилой профессор. – Я и вы, Джослин, были практически его единственными друзьями. Жизнь Лоури была перед нами, как на ладони и мы, по крайней мере, должны признать, что за его смертью не стоят постыдные причины!
- Лютер, - профессор умоляюще протянул руки к своему молодому помощнику, увидев, что лицо президента не смягчилось. – Вы тоже в это верите? Это не так! О, мой мальчик, сегодня утром вы рассказывали мне о новых тестах, которые можно использовать для доказательств вины или невиновности. Я подумал, что это все бахвальство. Я надсмехался над вашими идеями. Но если в вашим словах есть истина, то докажите это. Снимите позор с этого невинного человека.
Профессор пошатываясь двинулся к Трэнту, который тут же подбежал к нему. – Доктор Рейланд, я его оправдаю! – горячо пообещал он. – Клянусь, я докажу, что доктор Лоури не только не был вором, но... он даже не покончил с собой самоубийством!
- Что за безумие, Трэнт, - резко оборвал его президент. – Перед нами стоят очевидные фактыю
- Такие уж и очевидные, доктор Джослин? – возразил молодой человек. – Действительно, очень очевидные. До того, как бумаги сожгли, до того, как газ потек из рожков в комнату, до того, как дверь закрыли и пружинный замок захлопнулся сам – доктор Лоури был мертв и лежал на этом диване!
- Что? Что... что, Трэнт? – одновременно воскликнули президент и Рейланд. Но молодой человек смотрел только на президента.
- Вы сами, сэр, еще до нашего рассказа о том, как мы его нашли, сразу увидели, что доктор Лоури не сам лег на диван, а его положили. Человек он грузный, кто-то с трудом сбросил его туда, поскольку угол дивана порвал обои. Единственный уцелевший обрывок бумаги лежал под его телом, сомнительно, что он мог улететь с подноса и его не заметили бы на диване, если бы Лоури сам лег на него. Когда бумаги жгли, газ должен был быть закрыт, поэтому наконечники снимали позже. Разве вас не поразило, насколько театрально выглдяит вся сцена, словно кто-то позаботился о производимом эффекте, расставил декорации и затем, оставив мертвого Лоури на дивание, ушел, захлопнув за собой пружинящий замок...
- Лютер! – поднялся доктор Рейланд, постирая перед собой руки. – Вы предъявляете обвинение в убийстве!
- Подождите! – стоящий у окна доктор Джослин заметил, как к зданию, по широкой подъзедной дороге, быстро приближался лимузин со сверкающими на солнце номерными знаками. Машина остановилась у входа и президент повернулся к остальным.
- Не только мы двое, - сказал он. – были ближайщими друзьями Лоури, у него был еще один друг. Браноувер прибыл. Спуститесь и подготовьте его, Трэнт. С ним его жена. Она не должна подниматься.
Трэнт поспешил вниз без единого слова. Через окно автомобиля он мог разглядеть профиль женщины и рядом с ней широкое, самоуверенное лицо мужчины с рыжеватой бородой, разделенной на пробор и причесанной на иностранный манер. Браноувер унаследовал от своего отца президентство в совете попечителей университета. По меньше мере с полдюжины зданий, входящих в университетский комплекс, были возведены старшим Браноувером. Практически все его состояние было завещано университету.
- Ну, Трэнт, что случилось? – спросил попечитель. Он открыл дверь лимузина и приготовился выйти.
- Мистер Браноувер, - овтетил Трэнт. – Доктор Лоури был найден этим утром мертвым у себя в кабинете.
- Мертвым? Утром? – Тусклая серость залила румяные щеки Браноувера. – Как же так? Я собирался встретится с ним, еще до того, как мне позвонил Джослин. Что произошло?
- Комната была заполнена газом.
- Асфиксия!
- Несчастный случай? – спросила женщина, выглядывая из-за мужа. Даже несмотря на то, что она побледнела от ужаса, Трэнт поймал себя на том, что любуется ее красотой. Каждая черта ее лица была так совершенна, так безупречна и ее манеры были столь приятны и исполнены очарования, что при первом близком взгляде на нее, Трэнт обнаружил, что оправдывает и одобряет женитьбу Браноувера. Его жена была неизвестной американкой, которую Браноувер встретил в Париже и привез сюда, чтобы она воцарила в обществе в этом гордом универститетском пригороде, где друзьям его отца и коллегам пришлось принять ее в свой круг, но и критиковать при этом.
- Доктор Лоури умер от удушья? – повторила она. – Несчастный случай, мистер Трэнт?
