Wintersmith, Terry Pratchett
Feb. 16th, 2007 04:04 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
anafema_device- 106 -
- О, айе, подавай его сюда! – он все еще был раздраженным из-за мармелада.
- Подняться на выскоую гору?
- Нае проблемо!
- Прочитать книгу до самого конца, ради спасения вашей Великучей Карги?
- Ох, айе. – Роб запнулся. Похоже, что он был в затруднении. Он облизал губы и сипло спросил: – Сколь тама страничек будет?
- Сотни. – ответила Матушка.
- Со словцами на каждой стороне?
- Разумеется. И буквы мелкие!
Роб пригнулся. Когда его загоняли в угол, он всегда принимал такую стойку – из нее проще начать драку. Фиглы дружно затаили дыхание.
- Я это сделаю! – сурово объявил он, сжимая кулаки.
-Молодец. – сказала Маутшка. – конечно, ты сделаешь. И это был бы героический поступок – для тебя. Но спуск в Подмирье за настоящей Госпожой Лето тоже должен быть героическим для кого-то. Тогда это будет История. Такое уже происходило раньше. Это работает. И он должен свершить его со страхом и ужасом, как настоящий Герой, потому что чудовища, которых он должен победить, у него в голове, он принесет их с собой. Пришло время для весны, а у нас все зима и снег, поэтому поторопись. Ты должен найти его и указать ему путь. Путь, Что Ведет Вниз, Роб Всякограб.
- Аей, ведома нам та стезя. – ответил Роб.
- Его зовут Роланд. – продолжала Матушка. – И я считаю, вам следует отправиться не мешкая, пока светло.
* * *
Метла стремительно неслась сквозь пургу. Обычно метла летит туда, куда хочеть ведьма, и Тиффани, лежа на метле и пытаясь не умереть от холода, надеялась, что метла отнесет ее домой. Она ничего не могла разглядеть, кроме темноты и летящего навстречу колючего снега, поэтому она только лежала, надвинув на лоб шляпу, чтобы ее обтекал ветер. Но даже так, снежинки бомбардировали ее, как камешки, и пытались сорвать с метлы. Каждые несколько минут она обстукивала себя и метлу, чтобы предотвратить обледенение.
Она услышала рев водопада внизу и почувствовала пропасть под собой, когда метла повернула к равнинам и начала стремительное падение. Тиффани замерзла до полусмерти.
Она не могла сражаться с Зимовым как Аннаграмма. Ох, она могла составить план и пойти спать, полная намерений, но увидев его...
... железа, чтобы сделать гвоздь... Слова застряли у нее в голове, и всю дорогу она пыталась вспомнить старую считалку, услышанную ею давным-давно, когда к ним в деревню пришли странствующие учителя. Похоже, что она известна всем:
Железа – чтобы сделать гвоздь,
Побелки – стену побелить,
Серы – извести всех блох,
Воды – щенка в ней утопить.
Яд – корову отравить,
Известь – постирать рубашку,
Золота – фасоль купить,
Серебра – покрыть булавку.
Свинца – чтоб птицу нагрузить,
Фосфора – город осветить.
И так далее, и так далее...
Какая-то ерудна, из той ерунды, что никак не можешь запомнить, когда пытаешься ее выучить, но потом тебе кажется, что ты всегда это знал. Девочки скакали под нее, дети считались ею, кому водить.
И вот однажды, странствующий учитель, который как и все другие давал знания за яйца. овощи, стиранные поношенные одежды, обнаружил, что ему дают больше платы не за то, что полезно знать, а за то, что интересно. Он рассказал про волшебников, которые с помощью изощренной магии определили, из чего состоит человек. В основном из воды, но в ней было немного железа, серы, сажы – буквально всего по чуть-чуть, даже золота, все как-то состряпанное вместе.
Тиффани не находила в этом большего смысла, чем в чем-либо другом. Но в одном она была уверена: если взять все эти вещества и смешать их в большом чане, они никогда не превратятся в человека, сколько бы вы не кричали на них.
Незльзя создать картину, выливая краску в ведро. Люди это знают.
Зимовой не был человеком. Зимовой этого не знал...
Он также не знал, как оканчивается считалка.
Слова снова и снова прокручивались у нее в голове, пока метла, одолженная у Аннаграммы, стремительно летела вперед. В какой-то момент доктор Суетон очнулся и прочитал ей лекцию о Младших Стихиях, своим грубым, самодовольным голосом. О том, как люди выдумали почти всех их, но в них, тем не менее, есть достаточно нарративиума, основного элемента историй, который можно обнаружить, лишь наблюдая за поведением остальных...
Ты бежишь, ты спасаешься бегством. Как тебе это нравится, пастушка? Ты украла его у меня. Неужели он все, на что ты уповаешь? Послышался голос из воздуха, прямо рядом с ней.
- Меня не волнует, кто ты. – пробормотала Тиффани, слишком замершая, чтобы собраться с мыслями. – Убирайся...
Время летело. Воздух на равнинах был тепелее и снег не так яростно валил, но холод по прежнему проникал сковзь все слои одежды. Тиффани боролась со сном. Некоторые ведьмы могли спать на метлах, но она даже не пробовать не рисковала, боясь, что ей приснится, будто она падает и проснувшись она обнаружит, что это не сон и падать осталось совсем недолго.
Но вот внизу показался островок желтых огней. Возможно, что это постоялый двор в Двурубахах, важный навигационный пункт.
Ведьмы никогда не останавливались в гостиницах, если могли этого избежать. потому что в некоторых краях это было опасным, да и в большинстве из них с вас требовали оплату. Но у миссис Амбридж, владелица сувенирной лавки напротив постоялого двора, стоял старый сарай на задах и она была, по словам мисс Тик ДКВ, то есть Дружелюбна К Ведьмам. На стене сарая, там, где его могли найти только тот, кто специально его ищет, был начертан знак: ложка, остроконечная шляпа и большая галочка.
Никогда еще кипа соломы не казалась ей такой чудесной, в две минуты Тиффани зарылась в солому. На другом конце сарая две коровы мисси Амбридж напоняли воздух теплом и запахами переброженной травы.
Сон был мрачен. Ей снилось, как Аннаграмма сняла маску Де Люкс, чтобы обнажить свое лицо, и затем сняла свое лицо, показывая под ним лицо Матушки Ветровоск...
И затем: Стоило ли все это танца, пастушка? Ты забрала мою силу и я ослабела. Мир оледенеет. Стоило ли это танца?
Тиффани села. Она сидела в черном, как смоль сарае, и думала, что видела в воздухе светящуся надпись, извивающуюся, как змея. Затем она снова провалилась в темноту и ей снились глаза Зимового.
- 107 -
глава одиннадцатая
И даже бирюзовый
Дин-дон!
Тиффани резко села, раскидывая солому. Но это была ручка, звякающая о край железного ведра.
Миссис Амбридж доила коров. Тусклый свет просачивался сковзь трещины в стенах. Она поглядела наверх, заслышав Тиффани.
- Ах, я так думала, что должно быть одна из моих леди должно прилетела ночью. – сказала она. – Будешь завтракать, милая?
- Прошу вас!
Тиффани помогла пожилой женщине с ее ведрами, помогла сбить масло, похлопала ее старого пса, получила на завтрак тост с бобами и затем...
- Кажется у меня для тебя что-то есть. – сказала миссис Амбридж, направляясь к маленькому прилавку, служащему почтовой конторой в Двурубахах. – Так, куда же я его...ага, вот.
Она передала Тиффани связку писем и плоскую посылку, испачканные собачьей шерстью и стянутые резинкой. Она что-то говорила, но Тиффани почти не слушала. Что-то о возчике, который сломал ногу, бедолага, или это была его лошадь, бедное создание; что буря завалила проезд деревьями и затем их занесло снегом, так что теперь там даже пешком не пройти; и то одно, то другое, почта ни на Мел ни оттуда не доставлялась, да ее и не так уж много...
Для Тиффани это был своего рода шум на заднем плане, потому что все письма были адресованы ей - три от Роланда и одно от ее матери – и посылка тоже. У нее был такой деловой вид, когда она раскрыла посылку, в ней оказалась плоская черная коробочка, в которой, в свою очередь, оказались...
Тиффани никогда раньше не видела коробку с акварельными красками. Она и не подозревала, что можно собрать так много разных оттенков.
- Ах, краски. – сказала миссис Амбридж, заглядывая через ее плечо. – Как чудесно. У меня тоже были в детстве. Ах, даже бирюзовая краска есть. Очень дорогая краска - бирюзовая. Это тебе твой молодой человек прислал? – добавила она, потому что страшуки любят обо всем выведывать.
Тифффани откашлялась. В своих письмах она старалась даже не касаться болезненной темы о рисовании. Может он подумал, что ей хочется попробовать.
Краски в ее руках переливались, как пойманная радуга.
- Какое прекрасное утро. – сказала она. – Я думаю, мне пора домой...
* * *
В ледяной воде, прямо перед ревущем Ланкрским водопадом, было причалено бревно. Матушка Ветровоск и Нянни Огг стояли на огромном, обточенном водой камне посреди течения и наблюдали.
На бревне тесно сидели фиглы. Они выглядели воодушевленными. По общему признанию, впереди их ожидала верная смерть, но она не предусматривала – и это было важным – написания разных длинных слов.
- Знаешь, еще никому не удалось выжить в водопаде, чтобы потом рассказывать об этом. – сказала Нянни Огг.
- Мистеру Паркинсону удалось. – ответила Матушка. – Помнишь? Три года назад.
- Ах, да. Он выжил, точно, но с тех пор ужасно заикается. – заметила Нянни Огг.
- Он записал свои впечатления. – сказала Матушка. – Он назвал их «Мой Упад В Водопад». Довольно интересно.
- О, айе, подавай его сюда! – он все еще был раздраженным из-за мармелада.
- Подняться на выскоую гору?
- Нае проблемо!
- Прочитать книгу до самого конца, ради спасения вашей Великучей Карги?
- Ох, айе. – Роб запнулся. Похоже, что он был в затруднении. Он облизал губы и сипло спросил: – Сколь тама страничек будет?
- Сотни. – ответила Матушка.
- Со словцами на каждой стороне?
- Разумеется. И буквы мелкие!
Роб пригнулся. Когда его загоняли в угол, он всегда принимал такую стойку – из нее проще начать драку. Фиглы дружно затаили дыхание.
- Я это сделаю! – сурово объявил он, сжимая кулаки.
-Молодец. – сказала Маутшка. – конечно, ты сделаешь. И это был бы героический поступок – для тебя. Но спуск в Подмирье за настоящей Госпожой Лето тоже должен быть героическим для кого-то. Тогда это будет История. Такое уже происходило раньше. Это работает. И он должен свершить его со страхом и ужасом, как настоящий Герой, потому что чудовища, которых он должен победить, у него в голове, он принесет их с собой. Пришло время для весны, а у нас все зима и снег, поэтому поторопись. Ты должен найти его и указать ему путь. Путь, Что Ведет Вниз, Роб Всякограб.
- Аей, ведома нам та стезя. – ответил Роб.
- Его зовут Роланд. – продолжала Матушка. – И я считаю, вам следует отправиться не мешкая, пока светло.
* * *
Метла стремительно неслась сквозь пургу. Обычно метла летит туда, куда хочеть ведьма, и Тиффани, лежа на метле и пытаясь не умереть от холода, надеялась, что метла отнесет ее домой. Она ничего не могла разглядеть, кроме темноты и летящего навстречу колючего снега, поэтому она только лежала, надвинув на лоб шляпу, чтобы ее обтекал ветер. Но даже так, снежинки бомбардировали ее, как камешки, и пытались сорвать с метлы. Каждые несколько минут она обстукивала себя и метлу, чтобы предотвратить обледенение.
Она услышала рев водопада внизу и почувствовала пропасть под собой, когда метла повернула к равнинам и начала стремительное падение. Тиффани замерзла до полусмерти.
Она не могла сражаться с Зимовым как Аннаграмма. Ох, она могла составить план и пойти спать, полная намерений, но увидев его...
... железа, чтобы сделать гвоздь... Слова застряли у нее в голове, и всю дорогу она пыталась вспомнить старую считалку, услышанную ею давным-давно, когда к ним в деревню пришли странствующие учителя. Похоже, что она известна всем:
Железа – чтобы сделать гвоздь,
Побелки – стену побелить,
Серы – извести всех блох,
Воды – щенка в ней утопить.
Яд – корову отравить,
Известь – постирать рубашку,
Золота – фасоль купить,
Серебра – покрыть булавку.
Свинца – чтоб птицу нагрузить,
Фосфора – город осветить.
И так далее, и так далее...
Какая-то ерудна, из той ерунды, что никак не можешь запомнить, когда пытаешься ее выучить, но потом тебе кажется, что ты всегда это знал. Девочки скакали под нее, дети считались ею, кому водить.
И вот однажды, странствующий учитель, который как и все другие давал знания за яйца. овощи, стиранные поношенные одежды, обнаружил, что ему дают больше платы не за то, что полезно знать, а за то, что интересно. Он рассказал про волшебников, которые с помощью изощренной магии определили, из чего состоит человек. В основном из воды, но в ней было немного железа, серы, сажы – буквально всего по чуть-чуть, даже золота, все как-то состряпанное вместе.
Тиффани не находила в этом большего смысла, чем в чем-либо другом. Но в одном она была уверена: если взять все эти вещества и смешать их в большом чане, они никогда не превратятся в человека, сколько бы вы не кричали на них.
Незльзя создать картину, выливая краску в ведро. Люди это знают.
Зимовой не был человеком. Зимовой этого не знал...
Он также не знал, как оканчивается считалка.
Слова снова и снова прокручивались у нее в голове, пока метла, одолженная у Аннаграммы, стремительно летела вперед. В какой-то момент доктор Суетон очнулся и прочитал ей лекцию о Младших Стихиях, своим грубым, самодовольным голосом. О том, как люди выдумали почти всех их, но в них, тем не менее, есть достаточно нарративиума, основного элемента историй, который можно обнаружить, лишь наблюдая за поведением остальных...
Ты бежишь, ты спасаешься бегством. Как тебе это нравится, пастушка? Ты украла его у меня. Неужели он все, на что ты уповаешь? Послышался голос из воздуха, прямо рядом с ней.
- Меня не волнует, кто ты. – пробормотала Тиффани, слишком замершая, чтобы собраться с мыслями. – Убирайся...
Время летело. Воздух на равнинах был тепелее и снег не так яростно валил, но холод по прежнему проникал сковзь все слои одежды. Тиффани боролась со сном. Некоторые ведьмы могли спать на метлах, но она даже не пробовать не рисковала, боясь, что ей приснится, будто она падает и проснувшись она обнаружит, что это не сон и падать осталось совсем недолго.
Но вот внизу показался островок желтых огней. Возможно, что это постоялый двор в Двурубахах, важный навигационный пункт.
Ведьмы никогда не останавливались в гостиницах, если могли этого избежать. потому что в некоторых краях это было опасным, да и в большинстве из них с вас требовали оплату. Но у миссис Амбридж, владелица сувенирной лавки напротив постоялого двора, стоял старый сарай на задах и она была, по словам мисс Тик ДКВ, то есть Дружелюбна К Ведьмам. На стене сарая, там, где его могли найти только тот, кто специально его ищет, был начертан знак: ложка, остроконечная шляпа и большая галочка.
Никогда еще кипа соломы не казалась ей такой чудесной, в две минуты Тиффани зарылась в солому. На другом конце сарая две коровы мисси Амбридж напоняли воздух теплом и запахами переброженной травы.
Сон был мрачен. Ей снилось, как Аннаграмма сняла маску Де Люкс, чтобы обнажить свое лицо, и затем сняла свое лицо, показывая под ним лицо Матушки Ветровоск...
И затем: Стоило ли все это танца, пастушка? Ты забрала мою силу и я ослабела. Мир оледенеет. Стоило ли это танца?
Тиффани села. Она сидела в черном, как смоль сарае, и думала, что видела в воздухе светящуся надпись, извивающуюся, как змея. Затем она снова провалилась в темноту и ей снились глаза Зимового.
- 107 -
глава одиннадцатая
И даже бирюзовый
Дин-дон!
Тиффани резко села, раскидывая солому. Но это была ручка, звякающая о край железного ведра.
Миссис Амбридж доила коров. Тусклый свет просачивался сковзь трещины в стенах. Она поглядела наверх, заслышав Тиффани.
- Ах, я так думала, что должно быть одна из моих леди должно прилетела ночью. – сказала она. – Будешь завтракать, милая?
- Прошу вас!
Тиффани помогла пожилой женщине с ее ведрами, помогла сбить масло, похлопала ее старого пса, получила на завтрак тост с бобами и затем...
- Кажется у меня для тебя что-то есть. – сказала миссис Амбридж, направляясь к маленькому прилавку, служащему почтовой конторой в Двурубахах. – Так, куда же я его...ага, вот.
Она передала Тиффани связку писем и плоскую посылку, испачканные собачьей шерстью и стянутые резинкой. Она что-то говорила, но Тиффани почти не слушала. Что-то о возчике, который сломал ногу, бедолага, или это была его лошадь, бедное создание; что буря завалила проезд деревьями и затем их занесло снегом, так что теперь там даже пешком не пройти; и то одно, то другое, почта ни на Мел ни оттуда не доставлялась, да ее и не так уж много...
Для Тиффани это был своего рода шум на заднем плане, потому что все письма были адресованы ей - три от Роланда и одно от ее матери – и посылка тоже. У нее был такой деловой вид, когда она раскрыла посылку, в ней оказалась плоская черная коробочка, в которой, в свою очередь, оказались...
Тиффани никогда раньше не видела коробку с акварельными красками. Она и не подозревала, что можно собрать так много разных оттенков.
- Ах, краски. – сказала миссис Амбридж, заглядывая через ее плечо. – Как чудесно. У меня тоже были в детстве. Ах, даже бирюзовая краска есть. Очень дорогая краска - бирюзовая. Это тебе твой молодой человек прислал? – добавила она, потому что страшуки любят обо всем выведывать.
Тифффани откашлялась. В своих письмах она старалась даже не касаться болезненной темы о рисовании. Может он подумал, что ей хочется попробовать.
Краски в ее руках переливались, как пойманная радуга.
- Какое прекрасное утро. – сказала она. – Я думаю, мне пора домой...
* * *
В ледяной воде, прямо перед ревущем Ланкрским водопадом, было причалено бревно. Матушка Ветровоск и Нянни Огг стояли на огромном, обточенном водой камне посреди течения и наблюдали.
На бревне тесно сидели фиглы. Они выглядели воодушевленными. По общему признанию, впереди их ожидала верная смерть, но она не предусматривала – и это было важным – написания разных длинных слов.
- Знаешь, еще никому не удалось выжить в водопаде, чтобы потом рассказывать об этом. – сказала Нянни Огг.
- Мистеру Паркинсону удалось. – ответила Матушка. – Помнишь? Три года назад.
- Ах, да. Он выжил, точно, но с тех пор ужасно заикается. – заметила Нянни Огг.
- Он записал свои впечатления. – сказала Матушка. – Он назвал их «Мой Упад В Водопад». Довольно интересно.
