Артур Моррисон, Тайна коттеджа Плюща - 1
Aug. 8th, 2010 06:16 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
anafema_deviceРасследует Мартин Хьюитт
"Тайна коттеджа Плюща"
В последний месяц мне пришлось поработать за двоих: ночью готовить материалы для утренней газеты, а утром замещать ушедшего в отпуск сотрудника. Это была очень изматывающая работа, несмотря на то, что в общей сложности я проводил в обоих офисах по шесть часов в день. В десять вечера я приходил в редакцию вечерней газеты и до появления редактора выбирал главную тему номера, придумывал заголовки, правил гранки, общался с сотрудниками, курил и обычно заканчивал работу к часу ночи. Поэтому до кровати я добирался в два часа ночи или даже в три, если ужинал в клубе.
Для обычных дней, когда утром можно было подольше полежать в кровати, такой режим был вполне нормален. Но поскольку сейчас мне приходилось возвращаться в редакцию к семи утра, а затем в восемь вечера появляться в офисе вечерней газеты, усталость накапливалась и уже к середине дня, после пары часов напряженного труда над редакционными заметками, я испытывал настоящее отвращение к работе.
Но наконец с запаркой было покончено и впервые за месяц я насладился поздним завтраком и смог без отвращения просмотерть утреннюю газету. Мое внимание привлек отчет о расследовании убийства человека, с которым я был коротко знаком еще до того, как перебрался в мебилированные комнаты.
Его звали Гэвин Кингскоут и он был свободным художником, живущим на собственные средства и время от времени посвящающим себя творчеству. Собственно говоря, он жил в том же пансионе, где я сам недолго снимал комнату, но, поскольку тогда я мало времени проводил дома и редко обедал в пансионе, мы так толком и не познакомились. Насколько мне известно, позже ему удалось сколотить некоторое состояние на Фондовой Бирже и он приобрел себе дом в Финчли.
Суть дела состояла в том, что однажды утром Кинскоута нашли убитым в собственной гостиной. Эта комната, так же как и другие помещения первого этажа, была полностью перерыта. Карманы убитого обчистили. Часы с цепочкой, а также еще несколько ценных предметов исчезли. В ночь перед трагедией у него гостил друг, который был последним, кто видел мистера Кингскоута живым. На клумбе около французского окна гостиной обнаружили следы, совпадающие с ботинками приходящего садовника, которого и арестовали.
Я закончил с завтраком и газетой. Миссис Клейтон, наша домоправительница, убрала со стола. Она была сестрой хозяйки пансиона, где когда-то снимал комнату Кингскоут, и именно благодаря этому обстоятельству я и нашел свое нынешнее жилье. Поскольку мне только сейчас стало известно об этом преступлении, я обратился к домоправительнице с вопросом:
- Слышали ужасную новость про мистера Кингскоута, миссис Клейтон? Вы его знали?
Она явно только и ждала подобного замечания, чтобы тут же вывалить на меня всю известную ей информацию.
- О, да, сэр! – воскликнула она. – Совершенно ужасное известие. Вот бедняга! Заходя к сестре, я часто с ним встречалась. Он всегда был таким приятным, спокойным джентльменом, не то что некоторые. Моя сестра просто ужас как огорчена, сэр. И вы знаете, что произошло в прошлый вторник? Помните комнату мистера Кингскоута, ту, в которой он разрисовал деревянные панели золотыми, голубыми и розовыми цветами? Он еще любил говорить моей сестре, у нее всегда будет повод вспомнить его. Так вот, эту самую комнату сняли два молодчика, я не могу назвать их джентльменами, сэр, и из одного только злого озорства соскребли всю краску с панелей и изрубили их в мелкие кусочки! Ничего себе, господа! И на следующее утро они удрали, наверное испугавшись, что придется заплатить за такое обращение с собственностью бедной вдовы. Это случилось во вторник, а на следующий день бедный молодой джентльмен, который как раз собирался жениться, сам оказался убитым в своем собственном доме! Боже мой! Помню, как то раз он мне сказал...
Миссис Клейтон была милая женщина, но принимаясь за болтовню, сама она остановиться никак не могла. Я позволил ей поговорить в течение некоторого времени, а затем встал и начал собираться. Мне без труда удалось вспомнить разрисованные панели, о которых говорила миссис Клейтон. Благодаря им, та комната стала своего рода визитной карточкой всего дома, в сущности, довольно старого. До моего отъезда, панели успели покрыть рисунком менее, чем на половину. Миссис Лэмб, хозяйка пансиона, продемонстрировала мне их как-то в отсутствие Кингскоута. Все стены в комнате были обшиты деревянными панелями и покрашены в белый цвет. Кингстоун начал разрисовывать их экстравагантным, но очаровательным узором, судя по всему, вдохновленный работами Уистлера. Завитки, цветы, и бабочки покрывали стены в причудливых сочетаниях, переходя с одной панели на другую и придавая довольно заурядной комнате богатый и элегантный вид. Каким же ничтожеством надо быть, чтобы ради бессмысленной забавы уничтожить лучшее украшение комнаты!
От нечего делать я спустился вниз, не планируя ничего специально на этот день, и заглянул в офис Хюитта, который как раз читал записку. Мы обменялись новостями и он сообщил мне, что эту самую записку час назад оставил в его отсутствие брат человека, о котором я только что рассказал.
- Он весьма не удовлетворен, - сказал Хюитт, - тем, как полиция расследует это дело и попросил меня лично отправиться в Финчли и все там осмотреть. Вчера я отказался бы, потому что уже веду пять дел. Но сегодня я обнаружил, что обстоятельства позволяют мне отлучиться на пару дней. Вроде вы говорили, что знали убитого?
- Только с виду. Он снимал комнаты в пансионе в Челси, где я жил до того, как переехал в мебилированную квартиру.
- А, хорошо. Думаю, что мне стоит взглянуть на место происшествия. Может вас тоже заинтересовало это дело? Вот что я хочу сказать, если вам нечем особенно заняться, может присоединитесь ко мне?
- С превеликим удовольствием. – ответил я. – Все равно я никак не мог придумать, чем бы таким заняться. Вы должны отправиться в дорогу прямо сейчас?
- Думаю, что да. Керрет, вызовите кэб. Между прочим, Бретт, в какой газете можно прочитать наиболее подробный отчет о вчерашнем дознании? Я хочу проглядеть его по дороге.
Но мне самому стало известно об этом преступлении только сегодня утром из одной имеющейся под рукой газеты, поэтому я не смог ответить на его вопрос и мы купили несколько разных. Пока мы ехали в кэбе, я выискивал статьи об этом деле и ередавал их Мартину Хьюитту для изучения. В результате он собрал следующие свидетельские показания:
Сара Додсон, прислуга "за всё", показала, что служила в коттедже Плюща, где проживал покойный, в течение последних пяти месяцев. Кроме нее, из постояных слуг в доме была домоправительница, она же повар. Вечером накануне вторника они обе легли спать около одиннадцати часов вечера. Мистер Кингскоут и его друг курили в гостиной. После этого она больше не видела своего хозяина живым. Спустившись вниз на следующее утро, она сразу прошла в гостиную, чтобы открыть окна, и пришла в ужас, обнаружив лежащего на полу мистера Кингскоута с окровавленной головой. Она сразу же подняла тревогу и, получив инструкции от домоправительницы, побежала за доктором и сообщила в полицию. Овечая на вопросы, свидетельница показала, что ночью не слышала никакого шума не видела ничего подозрительного.
Ханна Карр, домоправительница и повар, показала, что служила у покойного мистера Кингскоута со того времени, как он приобрел коттедж Плюща – то есть больше года. В последний раз она видела его живым во вторник в половине одиннадцатого вечера, когда постучала в дверь гостиной, где уединились мистер Кингскоут со своим другом, чтобы узнать, не требуются ли еще ее услуги. Они ответили, что им больше ничего не нужно, поэтому вскоре после этого свидетельница легла спать. Утром ее позвала предыдущая свидетельница, которая только что спустилась в гостиную, где обнаружила тело убитого, как она только что описала. Часы и часовая цепочка покойного исчезли, так же как и кольцо, которое он обычно носил на пальце. Похоже было, что его карманы обшарили. Весь первый этаж дома был перерыт. Бюро, письменный стол и всевозможные ящики были открыты – в одной из замочных скважин висела связка ключей, которую обычно носил при себе покойный. Во вторник покойный снял немного денег из банка на текущие расходы, но она не знала точную сумму. Свидетельница тажке не слышала и не видела ночью ничего подозрительного. Кроме Додсон и ее самой больше постоянных слуг в доме не было. Время от времени приходила уборщица и по надобности приглашался садовник, живущий поблизости.
Первая свидетельница вызвала мистера Джеймса Видлера, хирурга, между семью – восемью часами утра в среду. Он нашел покойного, лежащего лицом вниз, на полу гостиной. Ноги покойного находились на расстоянии восемнадцати дюймов от окна и он лежал головой по направлению к камину. Врач также обнаружил три большие раны на голове, любая из которых могла стать причиной смерти. Все раны были нанесены, по-видимому, одним и тем же тупым предметом – вероятно дубинкой или кастетом, или другим подобным оружием. Но их вряд ли нанесли кочергой. Смерть наступила вследствии сотрясения мозга и покойный был уже мертв в течение семи или восьми часов, когда его нашла Сара Додсон. Затем свидетель более тщательно осмотрел тело, но не нашел никаких признаков того, что покойный сопротивлялся. Исходя из положения ран и их тяжести, хирург сделал вывод, что на покойного неожидано напали из-за спины и он сразу же умер. На теле не было никаких повреждений.
После этого был зачитан отчет полиции, в котором говорилось, что все двери и окна были заперты на задвижки, за исключением парадной двери, которая, хотя и была закрыта, оказалась не заперта. На французских окнах были опущены жалюзи и они также были закрыты на задвижки. Денег не нашли ни в бюро, ни в открытых ящиках, поэтому если они там и находились, их украли. Из карманов все вынули, кроме пары маленьких маникюрных ножниц. Кольца и часы исчезли. На клумбах обнаружились четкие отпечатки ног, поэтому полиция предприняла некоторые действия. На садовых дорожках, покрытых гравием, следов обнаружено не было.
Александр Кэмпбел, биржевой маклер, заявил, что он знал покойного в течение нескольких лет и выполнял кое-какие его поручения. Он и мистер Кингскоут часто навещали друг друга и во вторник вечером вместе поужинали в коттедже Плюща. Они курили и разговаривали примерно до двенадцати ночи, после чего мистер Кингскоут лично проводил гостя, потому что слуги уже легли спать. В этом месте свидетель пришел в волнение и продолжил: - Это все, что мне известно об этом ужасной истории и мне нечего больше добавить. Почему полиция преследует меня...
Коронер: - Пожалуйста, успокойтесь, мистер Кэмпбел. Полиция поступает так, как считает наиболее подходящим в подобных. Я уверен, что вы не позволили бы им упустить ни один из фактов, позволяющий установить истину.
Свидетель: Конечно же нет. Но если они подозревают меня, почему они прямо об этом не говорят? Просто невыносимо, что я должен...
Коронер: К порядку, мистер Кэмпбел, к порядку. Вас вызвали для дачи показаний.
Затем, отвечая на вопросы, свидетель показал, что французские окна в гостиной были открыты в течение всего вечера, потому что погода стояла теплая. Он не может вспомнить, закрыл ли их покойный перед его уходом или нет, но он совершенно точно не закрывал жалюзи. Свидетель никого не видел около дома, когда уходил.
Затем выступил Дуглас Кингскоут, архитектор, брат покойного. Он не видел брата несколько месяцев, потому что проживает в другой части страны. Мистер Дуглас считал брата довольно состоятельным человеком, потому что год или два назад его брат заработал значительную сумму на биржевых спекуляциях. Он не может назвать никого, кто мог бы затаить на брата злобу и не может предположить никакой другой мотив преступления, кроме грабежа. Через несколько недель его брать собирался жениться. Отвечая на вопросы по этому поводу, свидетель показал, что свадьба должна была состояться год назад и что именно по этому поводу и был приобретен коттедж Плюща. Однако, леди перенесла тяжелую утрату и уехала за границу с семьей: свидетель полагает, что она должна в скором времени вернуться в Англию.
Вильям Бэйтс, приходящий садовник, которого привезли под стражей, был предупрежден о своих правах, но предпочел дать показания. Свидетель, который был сильно взволнован, признал, что находился в саду коттеджа в четыре часа утра, но по его словам, он пришел только для того, чтобы позаботиться об определенных растениях и абсолютно ничего не знает об убийстве. Однако, он признал, что его приглашали для работы накануне и дополнительных распоряжений он не получал. После того, как на него еще надавили, свидетель сделал несколько противоречивых заявлений и в конце концов признался, что пришел, чтобы выкопать некоторые растения.
На этом дознание было отложено.
* * *
Вот и все действующие лица. Судя по всему, ничего поразительного в их показаниях не было, хотя, мне многие места показались сомнительными. Я спросил Хьюитта, к каким выводам он пришел.
- Сейчас я еще не могу сделать никаких выводов, дружище, давайте подождем пока сами не осмотрим место происшествия. Существет масса разных вариантов. Вот, скажем, друг Кингскоута – Кэмпбел, мог вернуться через окно. Кэмпбел мог задолжать ему денег или еще что-нибудь, а может и нет. Грядущая свадьба могла иметь некоторое отношение к этому делу - или, опять же, могла не иметь. Насколько можно судить по этому отчету – простому перечислению фактов – количество вариантов безгранично. Когда мы окажемся на месте, то сможем оценить каждый из вариантов, исходя из более детальной информации. Например, предположение, что несчастный садовник невиновен. Сдается мне, что с его стороны это был относительно невинный манёвр, не такое уж небывалое ловкачество в его професии. Он пришел в четыре утра, чтобы украсть цветы, которые сам же посадил накануне, и поэтому ему было стыдно отвечать на вопросы о следах. Да и зачем еще ему было топтаться по клумбе? Интересно, полиция уже успела сообразить проверить клумбы, нет ли там выкопанных растений, и спросить у домоправительницы, не пропали ли какие цветы из сада? Но мы должны сами все осмотреть.
Затем разговор перешел на посторонние темы, пока поезд не подъехал к Финчли и я, среди всего прочего, не упомянул о бессмысленном акте вандализма, совершенного в последнем жилище Кингскоута. Хьюитт был очень заинтересован.
- Как любопытно, – сказал он. – Очень любопытно. Что-нибудь еще разломали? Мебель и так далее?
- Я не знаю. Миссис Клейтон ничего об этом не говорила. Рисунок на панелях был действительно хорош и я не могу представить более гнусной выходки, чем такая порча имущества порядочной женщины.
После этого Хьюитт стал вспоминать другие подобные случаи вандализма лицами, вдохновленными порочным чувством юмора или побуждаемые любовью к проказам. Он рассказал о нескольких странных, но в то же время забавных происшествиях в музеях и на выставках картин, где нанесенный ущерб был настолько велик, что властям пришлось обратиться к нему, чтобы он нашел преступника. Такие поиски бывают довольно трудными, главным образом из-за отсутствия более-менее внятного мотива, и они не всегда заканчивается успехом. Хьюитт рассказал об одном случае, когда картину испортили из слепой ревности к таланту художника. Это дело удалось замять, выплатив в качестве компенсации довольно крупную сумму денег. Сколько народу было бы потрясено, если бы об этом случае напечатали в газетах, указав настоящие имена участников.
Коттедж Плюща оказался небольшим домом, окруженным со всех сторон маленьким садом, размером чуть больше трети акра, а может и меньше. До парадной двери от дороги было примерно дюжина ярдов, но пространство перед домом закрывали кусты и деревья. Дуглас Кингскоут еще не вернулся из города, однако домоправительница, умная пожилая женщина, знающая о его намерении пригласить Мартина Хьюитта, с готовностью показала нам дом.
- Первое, – сказал Хьюитт, когда мы оказались в гостиной. – Что я вижу, это кто-то закрыл жалюзи и бюро. Какая неудача. Кроме того, пол вымыли и скатали ковер, что еще хуже. Я полагаю, что уборку провели, потому что полиция закончила свое обследование, но моему обследованию все это никак не поможет. Осталось ли здесь хоть что-нибудь – хоть что-нибудь – нетронутое с утра вторника?
- Видите ли, сэр, здесь все было в таком беспорядке, - заговорила домоправительница, - И когда полиция закончила...
- Да, я вижу. Вы здесь «навели порядок», да? Ох уж это наведение порядка! Из-за этого я терплю неудачу то тут, то там. А в других комнатах вы тоже навели порядок?
- В тех, которые были перерыты, я убралась, сэр, конечно же.
- Которые были перерыты? Покажите мне их. Но, подождите минутку...
Он открыл французское окно и тщательно осмотрел шпингалеты и болты. Затем встал на колени и поверил пазы. Потом Хьюитт быстро оглядел складывающиеся жалюзи, открыл пару ящиков и проверил, как работают их замки с помощью ключей, которые принесла домоправительница. Как она объяснила, это были личные ключи мистера Кингскоута. Во всех помещениях первого этажа Хьюитт одни вещи внимательно и скрупулезно изучал, а другие едва удостаивал взглядом, руководствуясь каким-то непонятным принципом.
Следом он попросил показать спальню мистера Кингскоута, которую не обыскивали и поэтому она не была «приведена в порядок» прислугой, и которой со времени преступления больше не пользовались.
В спальне домоправительница рассказала, что яшики обычно не запиралсь, кроме двух – в платяном шкафу и туалетном столике, которые мистер Кингскоут всегда держал закрытыми на замок. Хьюитт немеделнно проверил оба эти ящика, которые без труда открылись. Внутри лежали всякие безделушки и документы. Содержание этих ящиков было перемешано, в то время как в незапертых ящиках все было в полном порядке.
- Полиция, - заметил Хьюитт, - Возможно не обратила на это внимание. А также не заметила такую незначительную штуку, как эта. – добавил он, поднимая согнутый гвоздь, лежащий на краю коврика.
Домоправительница несомненно приняла это замечание за чистую монету, но я заметил, что Хьюитт тихонько спрятал согнутый гвоздь в карман.
После осмотра комнат мы ушли. В воротах нам встретился мистер Дуглас Кингскоут, который только что возвратился из города. Он представился нам и выразил удивление тому, как быстро мы закончили осмотр.
"Тайна коттеджа Плюща"
В последний месяц мне пришлось поработать за двоих: ночью готовить материалы для утренней газеты, а утром замещать ушедшего в отпуск сотрудника. Это была очень изматывающая работа, несмотря на то, что в общей сложности я проводил в обоих офисах по шесть часов в день. В десять вечера я приходил в редакцию вечерней газеты и до появления редактора выбирал главную тему номера, придумывал заголовки, правил гранки, общался с сотрудниками, курил и обычно заканчивал работу к часу ночи. Поэтому до кровати я добирался в два часа ночи или даже в три, если ужинал в клубе.
Для обычных дней, когда утром можно было подольше полежать в кровати, такой режим был вполне нормален. Но поскольку сейчас мне приходилось возвращаться в редакцию к семи утра, а затем в восемь вечера появляться в офисе вечерней газеты, усталость накапливалась и уже к середине дня, после пары часов напряженного труда над редакционными заметками, я испытывал настоящее отвращение к работе.
Но наконец с запаркой было покончено и впервые за месяц я насладился поздним завтраком и смог без отвращения просмотерть утреннюю газету. Мое внимание привлек отчет о расследовании убийства человека, с которым я был коротко знаком еще до того, как перебрался в мебилированные комнаты.
Его звали Гэвин Кингскоут и он был свободным художником, живущим на собственные средства и время от времени посвящающим себя творчеству. Собственно говоря, он жил в том же пансионе, где я сам недолго снимал комнату, но, поскольку тогда я мало времени проводил дома и редко обедал в пансионе, мы так толком и не познакомились. Насколько мне известно, позже ему удалось сколотить некоторое состояние на Фондовой Бирже и он приобрел себе дом в Финчли.
Суть дела состояла в том, что однажды утром Кинскоута нашли убитым в собственной гостиной. Эта комната, так же как и другие помещения первого этажа, была полностью перерыта. Карманы убитого обчистили. Часы с цепочкой, а также еще несколько ценных предметов исчезли. В ночь перед трагедией у него гостил друг, который был последним, кто видел мистера Кингскоута живым. На клумбе около французского окна гостиной обнаружили следы, совпадающие с ботинками приходящего садовника, которого и арестовали.
Я закончил с завтраком и газетой. Миссис Клейтон, наша домоправительница, убрала со стола. Она была сестрой хозяйки пансиона, где когда-то снимал комнату Кингскоут, и именно благодаря этому обстоятельству я и нашел свое нынешнее жилье. Поскольку мне только сейчас стало известно об этом преступлении, я обратился к домоправительнице с вопросом:
- Слышали ужасную новость про мистера Кингскоута, миссис Клейтон? Вы его знали?
Она явно только и ждала подобного замечания, чтобы тут же вывалить на меня всю известную ей информацию.
- О, да, сэр! – воскликнула она. – Совершенно ужасное известие. Вот бедняга! Заходя к сестре, я часто с ним встречалась. Он всегда был таким приятным, спокойным джентльменом, не то что некоторые. Моя сестра просто ужас как огорчена, сэр. И вы знаете, что произошло в прошлый вторник? Помните комнату мистера Кингскоута, ту, в которой он разрисовал деревянные панели золотыми, голубыми и розовыми цветами? Он еще любил говорить моей сестре, у нее всегда будет повод вспомнить его. Так вот, эту самую комнату сняли два молодчика, я не могу назвать их джентльменами, сэр, и из одного только злого озорства соскребли всю краску с панелей и изрубили их в мелкие кусочки! Ничего себе, господа! И на следующее утро они удрали, наверное испугавшись, что придется заплатить за такое обращение с собственностью бедной вдовы. Это случилось во вторник, а на следующий день бедный молодой джентльмен, который как раз собирался жениться, сам оказался убитым в своем собственном доме! Боже мой! Помню, как то раз он мне сказал...
Миссис Клейтон была милая женщина, но принимаясь за болтовню, сама она остановиться никак не могла. Я позволил ей поговорить в течение некоторого времени, а затем встал и начал собираться. Мне без труда удалось вспомнить разрисованные панели, о которых говорила миссис Клейтон. Благодаря им, та комната стала своего рода визитной карточкой всего дома, в сущности, довольно старого. До моего отъезда, панели успели покрыть рисунком менее, чем на половину. Миссис Лэмб, хозяйка пансиона, продемонстрировала мне их как-то в отсутствие Кингскоута. Все стены в комнате были обшиты деревянными панелями и покрашены в белый цвет. Кингстоун начал разрисовывать их экстравагантным, но очаровательным узором, судя по всему, вдохновленный работами Уистлера. Завитки, цветы, и бабочки покрывали стены в причудливых сочетаниях, переходя с одной панели на другую и придавая довольно заурядной комнате богатый и элегантный вид. Каким же ничтожеством надо быть, чтобы ради бессмысленной забавы уничтожить лучшее украшение комнаты!
От нечего делать я спустился вниз, не планируя ничего специально на этот день, и заглянул в офис Хюитта, который как раз читал записку. Мы обменялись новостями и он сообщил мне, что эту самую записку час назад оставил в его отсутствие брат человека, о котором я только что рассказал.
- Он весьма не удовлетворен, - сказал Хюитт, - тем, как полиция расследует это дело и попросил меня лично отправиться в Финчли и все там осмотреть. Вчера я отказался бы, потому что уже веду пять дел. Но сегодня я обнаружил, что обстоятельства позволяют мне отлучиться на пару дней. Вроде вы говорили, что знали убитого?
- Только с виду. Он снимал комнаты в пансионе в Челси, где я жил до того, как переехал в мебилированную квартиру.
- А, хорошо. Думаю, что мне стоит взглянуть на место происшествия. Может вас тоже заинтересовало это дело? Вот что я хочу сказать, если вам нечем особенно заняться, может присоединитесь ко мне?
- С превеликим удовольствием. – ответил я. – Все равно я никак не мог придумать, чем бы таким заняться. Вы должны отправиться в дорогу прямо сейчас?
- Думаю, что да. Керрет, вызовите кэб. Между прочим, Бретт, в какой газете можно прочитать наиболее подробный отчет о вчерашнем дознании? Я хочу проглядеть его по дороге.
Но мне самому стало известно об этом преступлении только сегодня утром из одной имеющейся под рукой газеты, поэтому я не смог ответить на его вопрос и мы купили несколько разных. Пока мы ехали в кэбе, я выискивал статьи об этом деле и ередавал их Мартину Хьюитту для изучения. В результате он собрал следующие свидетельские показания:
Сара Додсон, прислуга "за всё", показала, что служила в коттедже Плюща, где проживал покойный, в течение последних пяти месяцев. Кроме нее, из постояных слуг в доме была домоправительница, она же повар. Вечером накануне вторника они обе легли спать около одиннадцати часов вечера. Мистер Кингскоут и его друг курили в гостиной. После этого она больше не видела своего хозяина живым. Спустившись вниз на следующее утро, она сразу прошла в гостиную, чтобы открыть окна, и пришла в ужас, обнаружив лежащего на полу мистера Кингскоута с окровавленной головой. Она сразу же подняла тревогу и, получив инструкции от домоправительницы, побежала за доктором и сообщила в полицию. Овечая на вопросы, свидетельница показала, что ночью не слышала никакого шума не видела ничего подозрительного.
Ханна Карр, домоправительница и повар, показала, что служила у покойного мистера Кингскоута со того времени, как он приобрел коттедж Плюща – то есть больше года. В последний раз она видела его живым во вторник в половине одиннадцатого вечера, когда постучала в дверь гостиной, где уединились мистер Кингскоут со своим другом, чтобы узнать, не требуются ли еще ее услуги. Они ответили, что им больше ничего не нужно, поэтому вскоре после этого свидетельница легла спать. Утром ее позвала предыдущая свидетельница, которая только что спустилась в гостиную, где обнаружила тело убитого, как она только что описала. Часы и часовая цепочка покойного исчезли, так же как и кольцо, которое он обычно носил на пальце. Похоже было, что его карманы обшарили. Весь первый этаж дома был перерыт. Бюро, письменный стол и всевозможные ящики были открыты – в одной из замочных скважин висела связка ключей, которую обычно носил при себе покойный. Во вторник покойный снял немного денег из банка на текущие расходы, но она не знала точную сумму. Свидетельница тажке не слышала и не видела ночью ничего подозрительного. Кроме Додсон и ее самой больше постоянных слуг в доме не было. Время от времени приходила уборщица и по надобности приглашался садовник, живущий поблизости.
Первая свидетельница вызвала мистера Джеймса Видлера, хирурга, между семью – восемью часами утра в среду. Он нашел покойного, лежащего лицом вниз, на полу гостиной. Ноги покойного находились на расстоянии восемнадцати дюймов от окна и он лежал головой по направлению к камину. Врач также обнаружил три большие раны на голове, любая из которых могла стать причиной смерти. Все раны были нанесены, по-видимому, одним и тем же тупым предметом – вероятно дубинкой или кастетом, или другим подобным оружием. Но их вряд ли нанесли кочергой. Смерть наступила вследствии сотрясения мозга и покойный был уже мертв в течение семи или восьми часов, когда его нашла Сара Додсон. Затем свидетель более тщательно осмотрел тело, но не нашел никаких признаков того, что покойный сопротивлялся. Исходя из положения ран и их тяжести, хирург сделал вывод, что на покойного неожидано напали из-за спины и он сразу же умер. На теле не было никаких повреждений.
После этого был зачитан отчет полиции, в котором говорилось, что все двери и окна были заперты на задвижки, за исключением парадной двери, которая, хотя и была закрыта, оказалась не заперта. На французских окнах были опущены жалюзи и они также были закрыты на задвижки. Денег не нашли ни в бюро, ни в открытых ящиках, поэтому если они там и находились, их украли. Из карманов все вынули, кроме пары маленьких маникюрных ножниц. Кольца и часы исчезли. На клумбах обнаружились четкие отпечатки ног, поэтому полиция предприняла некоторые действия. На садовых дорожках, покрытых гравием, следов обнаружено не было.
Александр Кэмпбел, биржевой маклер, заявил, что он знал покойного в течение нескольких лет и выполнял кое-какие его поручения. Он и мистер Кингскоут часто навещали друг друга и во вторник вечером вместе поужинали в коттедже Плюща. Они курили и разговаривали примерно до двенадцати ночи, после чего мистер Кингскоут лично проводил гостя, потому что слуги уже легли спать. В этом месте свидетель пришел в волнение и продолжил: - Это все, что мне известно об этом ужасной истории и мне нечего больше добавить. Почему полиция преследует меня...
Коронер: - Пожалуйста, успокойтесь, мистер Кэмпбел. Полиция поступает так, как считает наиболее подходящим в подобных. Я уверен, что вы не позволили бы им упустить ни один из фактов, позволяющий установить истину.
Свидетель: Конечно же нет. Но если они подозревают меня, почему они прямо об этом не говорят? Просто невыносимо, что я должен...
Коронер: К порядку, мистер Кэмпбел, к порядку. Вас вызвали для дачи показаний.
Затем, отвечая на вопросы, свидетель показал, что французские окна в гостиной были открыты в течение всего вечера, потому что погода стояла теплая. Он не может вспомнить, закрыл ли их покойный перед его уходом или нет, но он совершенно точно не закрывал жалюзи. Свидетель никого не видел около дома, когда уходил.
Затем выступил Дуглас Кингскоут, архитектор, брат покойного. Он не видел брата несколько месяцев, потому что проживает в другой части страны. Мистер Дуглас считал брата довольно состоятельным человеком, потому что год или два назад его брат заработал значительную сумму на биржевых спекуляциях. Он не может назвать никого, кто мог бы затаить на брата злобу и не может предположить никакой другой мотив преступления, кроме грабежа. Через несколько недель его брать собирался жениться. Отвечая на вопросы по этому поводу, свидетель показал, что свадьба должна была состояться год назад и что именно по этому поводу и был приобретен коттедж Плюща. Однако, леди перенесла тяжелую утрату и уехала за границу с семьей: свидетель полагает, что она должна в скором времени вернуться в Англию.
Вильям Бэйтс, приходящий садовник, которого привезли под стражей, был предупрежден о своих правах, но предпочел дать показания. Свидетель, который был сильно взволнован, признал, что находился в саду коттеджа в четыре часа утра, но по его словам, он пришел только для того, чтобы позаботиться об определенных растениях и абсолютно ничего не знает об убийстве. Однако, он признал, что его приглашали для работы накануне и дополнительных распоряжений он не получал. После того, как на него еще надавили, свидетель сделал несколько противоречивых заявлений и в конце концов признался, что пришел, чтобы выкопать некоторые растения.
На этом дознание было отложено.
* * *
Вот и все действующие лица. Судя по всему, ничего поразительного в их показаниях не было, хотя, мне многие места показались сомнительными. Я спросил Хьюитта, к каким выводам он пришел.
- Сейчас я еще не могу сделать никаких выводов, дружище, давайте подождем пока сами не осмотрим место происшествия. Существет масса разных вариантов. Вот, скажем, друг Кингскоута – Кэмпбел, мог вернуться через окно. Кэмпбел мог задолжать ему денег или еще что-нибудь, а может и нет. Грядущая свадьба могла иметь некоторое отношение к этому делу - или, опять же, могла не иметь. Насколько можно судить по этому отчету – простому перечислению фактов – количество вариантов безгранично. Когда мы окажемся на месте, то сможем оценить каждый из вариантов, исходя из более детальной информации. Например, предположение, что несчастный садовник невиновен. Сдается мне, что с его стороны это был относительно невинный манёвр, не такое уж небывалое ловкачество в его професии. Он пришел в четыре утра, чтобы украсть цветы, которые сам же посадил накануне, и поэтому ему было стыдно отвечать на вопросы о следах. Да и зачем еще ему было топтаться по клумбе? Интересно, полиция уже успела сообразить проверить клумбы, нет ли там выкопанных растений, и спросить у домоправительницы, не пропали ли какие цветы из сада? Но мы должны сами все осмотреть.
Затем разговор перешел на посторонние темы, пока поезд не подъехал к Финчли и я, среди всего прочего, не упомянул о бессмысленном акте вандализма, совершенного в последнем жилище Кингскоута. Хьюитт был очень заинтересован.
- Как любопытно, – сказал он. – Очень любопытно. Что-нибудь еще разломали? Мебель и так далее?
- Я не знаю. Миссис Клейтон ничего об этом не говорила. Рисунок на панелях был действительно хорош и я не могу представить более гнусной выходки, чем такая порча имущества порядочной женщины.
После этого Хьюитт стал вспоминать другие подобные случаи вандализма лицами, вдохновленными порочным чувством юмора или побуждаемые любовью к проказам. Он рассказал о нескольких странных, но в то же время забавных происшествиях в музеях и на выставках картин, где нанесенный ущерб был настолько велик, что властям пришлось обратиться к нему, чтобы он нашел преступника. Такие поиски бывают довольно трудными, главным образом из-за отсутствия более-менее внятного мотива, и они не всегда заканчивается успехом. Хьюитт рассказал об одном случае, когда картину испортили из слепой ревности к таланту художника. Это дело удалось замять, выплатив в качестве компенсации довольно крупную сумму денег. Сколько народу было бы потрясено, если бы об этом случае напечатали в газетах, указав настоящие имена участников.
Коттедж Плюща оказался небольшим домом, окруженным со всех сторон маленьким садом, размером чуть больше трети акра, а может и меньше. До парадной двери от дороги было примерно дюжина ярдов, но пространство перед домом закрывали кусты и деревья. Дуглас Кингскоут еще не вернулся из города, однако домоправительница, умная пожилая женщина, знающая о его намерении пригласить Мартина Хьюитта, с готовностью показала нам дом.
- Первое, – сказал Хьюитт, когда мы оказались в гостиной. – Что я вижу, это кто-то закрыл жалюзи и бюро. Какая неудача. Кроме того, пол вымыли и скатали ковер, что еще хуже. Я полагаю, что уборку провели, потому что полиция закончила свое обследование, но моему обследованию все это никак не поможет. Осталось ли здесь хоть что-нибудь – хоть что-нибудь – нетронутое с утра вторника?
- Видите ли, сэр, здесь все было в таком беспорядке, - заговорила домоправительница, - И когда полиция закончила...
- Да, я вижу. Вы здесь «навели порядок», да? Ох уж это наведение порядка! Из-за этого я терплю неудачу то тут, то там. А в других комнатах вы тоже навели порядок?
- В тех, которые были перерыты, я убралась, сэр, конечно же.
- Которые были перерыты? Покажите мне их. Но, подождите минутку...
Он открыл французское окно и тщательно осмотрел шпингалеты и болты. Затем встал на колени и поверил пазы. Потом Хьюитт быстро оглядел складывающиеся жалюзи, открыл пару ящиков и проверил, как работают их замки с помощью ключей, которые принесла домоправительница. Как она объяснила, это были личные ключи мистера Кингскоута. Во всех помещениях первого этажа Хьюитт одни вещи внимательно и скрупулезно изучал, а другие едва удостаивал взглядом, руководствуясь каким-то непонятным принципом.
Следом он попросил показать спальню мистера Кингскоута, которую не обыскивали и поэтому она не была «приведена в порядок» прислугой, и которой со времени преступления больше не пользовались.
В спальне домоправительница рассказала, что яшики обычно не запиралсь, кроме двух – в платяном шкафу и туалетном столике, которые мистер Кингскоут всегда держал закрытыми на замок. Хьюитт немеделнно проверил оба эти ящика, которые без труда открылись. Внутри лежали всякие безделушки и документы. Содержание этих ящиков было перемешано, в то время как в незапертых ящиках все было в полном порядке.
- Полиция, - заметил Хьюитт, - Возможно не обратила на это внимание. А также не заметила такую незначительную штуку, как эта. – добавил он, поднимая согнутый гвоздь, лежащий на краю коврика.
Домоправительница несомненно приняла это замечание за чистую монету, но я заметил, что Хьюитт тихонько спрятал согнутый гвоздь в карман.
После осмотра комнат мы ушли. В воротах нам встретился мистер Дуглас Кингскоут, который только что возвратился из города. Он представился нам и выразил удивление тому, как быстро мы закончили осмотр.
