Артур Моррисон. Тайна коттеджа Плюща - 2

[anafema_device]

- Разве можно найти какие-нибудь зацепки за такое короткое время, мистер Хьюитт? – спросил он.
- Нет. – ответил Хьюитт с явной сухостью. – Возможно, что нет. Но я сомневаюсь, что и месячный визит помог бы найти что-нибудь интересное на тщательно вымытых полах и в старательно вычищенном и «приведенном в порядок» доме. Честно говоря, не думаю, что вы имеете достаточно оснований ожидать слишком многого от меня. У полиции шансы намного выше – у них была возможность осмотреть дом сразу после преступления. Все, что я смог осмотреть, это несколько комнат, какие мог бы увидеть любой человек, зайди он в любой благоустроенный дом. Все следы оказались перекрыты следами горничной.
- Прошу прощения. Дело в том, что я ждал большего от полиции, кроме того, меня здесь не было, когда дом убирали, и я никак не мог помешать этому. Тем не менее, мне кажется, что ваши знаменитые способности...
- Мой дорогой сэр, эти мои «знаменитые способности» ничто иное, как обычный здравый смысл, который я научился применять быстро и рачительно. Но даже он не поможет мне увидеть то, чего нет.
- А что, если мы приведем комнаты в то состояние, в котором они были в ту ночь? Например, кухарка могла бы...
- Нет, нет. Так будет еще хуже, потому что следы горничной окажутся перекрыты следами кухарки. Лучше дайте мне немного времени подумать.
- Значит вы не отказываетесь от дела? – взволновано спросил мистер Кингскоут.
- О, нет! Я так просто не сдаюсь. Вам что-нибудь известно о личных документах вашего брата – в каком они были состоянии до его смерти?
- До его смерти мне ничего о них не было известно. Я просмотрел их, но это все обычные письма. Вы подозреваете, что вор украл какие-то документы?
Мартин Хьюитт, стоявший сложив руки на трости за спиной, внимательно поглядел на него и покачал головой. – Нет. Это вряд ли.

Мы пожелали мистеру Дугласу Кинскоуту доброго дня и направились на железнодорожную станцию.
- Какая гадость это «наведение порядка». – заметил Хьюитт по дороге. – Если бы место преступления не трогали, мы бы сейчас уже смогли сделать кое-какие выводы. Ну, что поделаешь, теперь мы должны осмотреть ваши старые аппартменты.
- Мои старые аппартменты? – повторил я в изумлении. – Но почему?
Хьюитт повернулся ко мне, широко улыбаясь. – Потому что в ни в каком другом месте мы не сможем исследовать разбитые в щепу деревянные панели. Итак... Челси, верно?
- Да, Челси. Но почему... Вы же не думаете, что озорники, разбившие панели, также убили и человека, которые их разрисовал?
- Ну, - ответил Хьюитт, снова улыбнувшись. – Это означало бы, что грубая шутка зашла слишком далеко, верно? Слишком далеко для обычного вандала.
- Значит вы не думаете, что убийство тоже их рук дело? Но что же тогда вы имеете в виду?
- Мой дорогой друг, я ничего не имею в виду, но вот что скажу. Давайте поторопимся, это довольно любопытный случай, несмотря на внешнюю сторону, и он заинтересовал меня до такой степени, что я совсем забыл выразить мистеру Дугласу Кингскоуту свои соболезнования по поводу его тяжелой утраты. Понимаете, проблема есть проблема, воровство ли это, убийство, тайная любовная связь или что-нибудь еще, и я только об этом и думаю. Работа часто заставляет меня забывать о простых человеческих чувствах. Однако, вы часто проявляли любезность, выказывая лестный интерес к моей работе, и теперь вам следует воспользоваться шансом, чтобы потренировать свой здравый смысл таким же образом, каким я упражняю свой.
- Вы ознакомитесь со всеми уликами (если мне повезет найти хоть одну), которые я соберу, и сделаете свои собственные выводы. Это довольно простое упражнение, достойное ученика, если бы у меня был такой. Но с того момента, как я дам вам всю имеющуюся информацию, дальше вы будете действовать самостоятельно. Вы ведь прочитали отчет о дознании со всеми свидетельствами и увидели все то, что я увидел в Коттедже Плюща?
- Думаю, что да. Но я не настолько проницателен.
- Очень хорошо. Теперь вот что. На что похоже это дело? Как бы вы классифицировали преступление?
- Думаю, что так же, как и полиция. Обычное убийство с целью ограбления.
- Нет, это необычное убийство. Если бы оно было обычным, я бы не добыл бы даже те малые сведения, что смог. Обычные случаи расследовать трудно. Убийца пришел не для того, чтобы совершить кражу со взломом, хотя он опытный взломщик или, если их было несколько человек, его сопровождал такой. Также, я думаю, это дело никак не связано с ожидаемой свадьбой и мистер Кэмпбел тоже в нем не замешан. И, во всяком случае я так считаю, садовник тоже невиновен. Убитый знал преступника (или одного из них), который был хорошо одет. Он (или опять же один из них) даже побеседовал с мистером Кингскоутом прежде чем произошло убийство. Убийца пришел, чтобы попросить у мистера Кингскоута что-то, что тот не захотел отдавать, а может и не имел. Что-то небольшое. Ну вот, все известные мне факты перед вами.
- Совсем не похоже на проявление безрассудной злобы, сначала уничтожившей труд убитого, а затем и его самого.
- Злоба не всегда бывает безрассудной и кроме злобы бывают и другие безрассудные чувства.
- Но откуда вы взяли всю эту информацию? Почему вы решили, что грабитель не собирался никого грабить и был хорошо одет?

Хьюитт снова хмыкнул и улыбнулся.
- Я увидел это – просто увидел, мой друг, вот и все. – ответил он. – Но вот и поезд.

На обратном пути в город, после того, как я довольно подробно описал рисунок Кингскоута на панелях, Хьюитт спросил у меня имена и профессии остальных жителей пансиона.
- Когда вы сами покинули пансион? – спросил он в конце.
- Три года назад или даже раньше. Я помню самого Кингскоута, Тернера – студента-медика – по-моему, его звали Джеймс Тернер. Харви Чаллитт, стажер-ученик у торговца бриллиантами – непутевый малый, был осужден на пять лет за подлог. Между прочим, это он занимал комнату, которую мы собираемся сейчас осмотреть, после него ее занял Кингскоут, за год до того, как я сам покинул пансион. Затем, был еще жилец Нортон, не знаю, чем он занимался, чем-то в Сити, кажется в Адмиралтействе. Сейчас я больше никого не помню, там часто менялись жильцы. Но вы можете узнать о них всех у миссис Лэмб, конечно же.
- Разумеется. И где живет миссис Лэмб?

Я дал ему адрес и затем мы заговорили на посторонние темы. Мы вышли на станции Фаррингдон. Хюитт подозвал два двухколесных экипажа. Собираясь сесть в один из них, он указал мне на второй со словами: – Поезжайте к миссис Лэмб немедленно, пока она не сожгла оставшиеся от панелей обломки или же не навела порядок на свой лад. Вы можете остановить ее. Я должен сделать пару небольших запросов, но присоединюсь к вам через полчаса.
- Должен ли я рассказать ей в чем дело?
- Скажите только то, что я могу найти ее зловредных жильцов – и ничего больше. – Он запрыгнул в экипаж и был таков.

Я застал миссис Лэмб в состоянии возмущенного негодования выходкой, произошедшей четыре дня назад. К счастью, она ничего не трогала в той комнате с разрисованными панелями, полагая, что так ей будет удобнее вытребовать у своих жильцов денежную компенсацию.
– Комната все еще за ними, сэр, - сказала она. – До конца недели, поскольку они оплатили аренду заранее. Вдруг они вернутся и предложат возместить причиненный ущерб, хотя я в этом сомневаюсь. Когда этот молодой человек пришел снимать комнату, он показался настолько приятным в разговоре, насколько можно пожелать.
«Мой кузен,» - говорит, - «Так болен. Только-только поправился после застоя в легких, поэтому в Лондоне он появится лишь к ночи.»
«Он едет из Бирмингема,» - говорит. – «Как бы не простудился заново по дороге, хотя мы его хорошо закутали.»
- Он снял комнаты, сэр, как джентльмен, и несколько раз упомянул имена других хорошо знакомых мне джентльменов, поскольку они жили у меня ранее. И затем он положил вот на этот самый столик, сэр, - миссис Лэмб жестом указала на столик, словно придавая этим своим словам большее значение. – Он положил на этот самый столик предоплату за неделю и сказал: «По моему, самой лучшей рекомендацией, миссис Лэмб, будет вот это.» - Такой весь из себя благовоспитанный, и он совсем не торговался.
- Из вещей у него была с собой только небольшая черная сумка, но он сказал, что багаж кузена едет на поезде и вещей так много, что возможно им удастся получить его только на следующий день. Затем он ушел и вернулся вместе со своим кузеном в одиннадцать вечера – Сара сама впустила их – а утром они уже скрылись и оставили нас вот с этим! – Бедная миссис Лэмб в печальном негодовании простерла руки к разбитым панелям.
- Если, как вы говорите, появится тот джентльмен, сэр, - продолжила она, - Пусть делает, что хочет, только найдет этих безобразников. Уж я вчиню им иск, обязательно вчиню, даже если это обойдется мне в десять фунтов. Я обратилась к патрульному констеблю, но он только поглядел на меня, как идиот, и сказал, что если мне известно их местонахождение, то можно будет возбудить дело об умышленной порче имущества в окружном суде. Да я и так знаю, что могу подать на них в суд, если бы мне был известен их адрес, но где мне его взять? Он назвался мистером Джонсом, но мало ли в Лондоне мистеров Джонсов, сэр?

Я совершенно не нашелся, что ответить на подобный вопрос, но постарался всемерно выразить сочувствие миссис Лэмб. Потом она, так же как и ее сестра, перешла к соболезнованиям по поводу смерти мистера Кингскоута, но поскольку ее в большей степени занимали разбитые панели, она вернулась к этой теме.
– Похоже, - сказала она, - Что кто-то затаил зло на бедного молодого джентльмена. Сначала злодей уничтожил его рисунки, а на следующую ночь убил его самого!

Я старательно осмотрел разбитые панели, отчасти надеясь, что мне самому удастся сделать какие-нибудь выводы. Но я так и не смог ничего установить. Кромки были отодраны и деревянные панели, утолщенные в центре, но со скошенными краями, сняли и в буквальном смысле ракололи в щепки, которые лежали, сложенные в неаккуратную кучу на полу и в очаге. Злоумышленники разбили каждую панель, превратив их в большую кучу щепок, на которых не осталось ничего, что позволило бы отличить их друг от друга, кроме краски, которую соскребли с ряда мест. Ковер одним концом был затянут в очаг, судя по всему, его использовали, чтобы приглушить звуки. Бессмысленная и глупая выходка и ничего более – вот все, что я смог заключить из осмотра комнаты.
Похоже, что только служанка Сара видела кузена мистера Джонса, когда открывала ему дверь вечером, но он был так сильно закутан, что она не смогла разглядеть его черты и вряд ли сможет опознать его. Но что касается второго джентльмена, миссис Лэмб была готова поклясться, что узнает его где угодно.

Хьюитт задерживался и я уже успел почувствовать признаки голода (а мы так и не пообедали), как вдруг раздался резкий звонок в дверь, возвестивший о прибытии детектива.
– Мне пришлось ждать ответа на телеграмму. – объяснил он мне, - Но, так или иначе, я получил нужную информацию. Ага, вот они, эти таинственные панели?

Интересно было бы узнать, какое мнение сложилось у госпожи Лэмб по поводу методов расследования Мартина Хюитта. Она в изумлении смотрела, как детектив, пытаясь установить преступника, брал в руки каждую щепку и внимательно разглядывал ее. Закончил он, собрав целую пригоршню щепок, которые передал мне со словами: - Положите их на стол, Бретт, и давайте посмотрим, что вам удастся заключить из них.

Я перевернул кусочки дерева нарисованной стороной вверх и попытался сложить их в одно целое, тщательно соединяя по риснку. - Вот целая панель, - сказал я.
- Хорошо. Теперь поближе посмотрите вот на эти куски и скажите, не замечаете ли вы что-нибудь особенное в них, какую-нибудь деталь, оличающую их от других.

Я внимательно поглядел. – Вот два соседних кусочка. На краю каждого есть маленькое полукруглое углубление, заполненное чем-то похожим на замазку. Если соединить кусочки вместе, то получится маленькая круглая ямка, возможно дырка от сучка, примерно полдюйма в диаметре, заполненная замазкой или чем-то подобным.
- Дырка от сучка? – переспросил Хюитт с особым вниманием.
- Нет, не дырка – ямка, потому что сучок прошел бы насквозь, а здесь есть донышко. Кажется, ямка в дюйм глубиной.
- Что-нибудь еще? Посмотрите на общий вид этих кусков. Например, на их цвет.
- Они темнее, чем остальные.
- Точно. – Он взял эти два куска дерева с замазанной ямкой, а остальные кинул обратно в кучу и обратился к домовладелице. – Этот мистер Харви Чаллитт, который занимал комнату до мистера Кингскоута и затем оказался в тюрьме из-за подлога, это не у него ли за несколько месяцев до ареста отняли на лестнице бриллианты, а?
- Да, сэр. - ответила с некотором замешательством миссис Лэмб. – Это его усыпили хлороформом прямо на лестнице конторы.
- Именно так! И затем, когда его посадили за подлог, в его комнаты вселился мистер Кингскоут?
- Да, и я была очень этому рада. Не так то легко было сдать эти комнаты после того, как мой пансион опозорили, и поэтому я подумала...
- Да, очень нелегко, очень! – довольно нетерпеливо прервал ее Хьюитт. – А вы никогда прежде не видели того человека, кто снял эти комнаты в понедельник?
- Нет, сэр.
- Посмотрите, не похож ли? – Хьюитт показал ей небольшую фотографию.
- Что... Как... Да, это он!
Хьюитт вернул фотографию в нагрудный карман, довольно хмыкнув, и взялся за шляпу. – Думаю, что мы сможем вскоре найти этого молодого человека, миссис Лэмб. Он не слишком-то добропорядочный джентльмен и возможно, что даже к лучшему, что вы от него избавились. Пойдемте, Бретт, - добавил он. – День не прошел впустую.

Мы направились к ближайшему телеграфному отделению связи. По дороге я спросил. – Эти замазанные ямки в панелях кажется произвели на вас впечатление. Они так важны?
- Ну... да. – ответил Хьюитт. – Важны. Но все другие куски панелей тоже важны.
- Но почему?
- Потому что в них нет таких ямок. – Он насмешливо посмотрел на мое озадаченное лицо и громко рассмеялся. – Пойдемте, я не буду больше вас запутывать. Вот почта. Я отправлю телеграмму и затем мы поужинаем у Луцатти.

Он отправил телеграмму и мы поехали в кэбе к Луцатти. Этот ресторан хорошро известен в среде актеров, журналистов и просто знатоков города, кто любит вкусно покушать. Мы поднялись наверх, чтобы поужинать в тишине, и сели за столик, стоящий одиноко в нише прямо за дверью. Затем мы заказали ужин и Хьюитт начал свои объяснения.

- Итак, расскажите мне, какие выводы вы сделали об этом убийстве в коттедже Плюща.
- Я? Никаких не сделал. Сожалею, что оказался настолько бестолковым, но я действительно ничего не понял.
- Ну, попробуйте с моей подсказкой. Вот газетный отчет (кощунственно вырезанный из моего альбома ради вас) об ограблении Харви Чаллитта, случившееся за несколько месяцев до его ареста за подлог. Прочитайте.
- Но я и так хорошо помню все обстоятельства. Он нес два пакета бриллиантов, принадлежащих его фирме, вниз по лестнице на первый этаж – в контору другой фирмы, тоже тогрующей бриллиантами. Время дня было тихое и на полпути вниз, на темном лестничном пролете его схватили, усыпили хлороформом и забрали пакеты с бриллиантами на сумму около шести или пяти тысяч фунтов, а также множество мелких камней общей стоимостью около тридцати фунтов. Чаллитт так и лежал без сознания на лестнице, пока один из коллег не обратил внимание на его долгое отсутствие и не пошел его искать. Вот и все, насколько я помню.
- Да, это все. Ну и что вы обо всем этом думаете?
- Боюсь, что не совсем вижу взаимосвязи между этими двумя случаями.
- Хорошо, тогда вот вам еще один факт. Телеграмма, которую я только что послал, адресована полиции и содержит информацию, в соответствии с которой они, возможно, арестуют Харви Чаллитта и его сообщника Генри Джилларда или Джонса, за убийство Гэвина Кингскоута. Итак?
- Чаллитт! Но сидит в тюрьме.
- Ай-ай-ай, ну давайте посмотрим. Он получил пять лет, несмотря на первое преступление, потому что совершил подлог чрезвычайно опасного рода. Вы уехали из Челси более чем три года назад и, согласно вашим словам, он сел за год до вашего отъезда. Значит прошло, по крайней мере четыре года. Хорошее поведение в тюрьме может скостить наказание на год. Собственно говоря, Чаллитт оказался на свободе более, чем неделю назад.
- Все еще не вижу, куда вы клоните.
- Кто рассказал о том, как украли бриллианты у Харви Чаллитта?
- Он сам и рассказал.
- Вот именно, что он сам. Можно ли, исходя из последующих событий, считать его человеком, чьим рассказам можно верить без сомнения?
- Хм, нет. Кажется, я понял... Вы имеете в виду, что он сам их украл? Кажется, я начал понимать, куда вы клоните, но не до конца. Уж слишком все сложно.
- Признаю, для первого раза сложновато, поэтому сейчас я вам все расскажу. Это целая история. Итак, Харви Чаллитт – ловкий молодой человек, решивший ограбить свою собственную фирму. Первым делом он находит рядом с лестницей, ведущей в его контору, тайник. Затем, когда выпадает удобный случай, прячет в тайник камни, разливает хлороформ, дышит его парами и скатывается с лестницы. Его относят в контору, а бриллианты исчезают. Далее, как мы знаем, он рассказывает историю про ограбление на лестнице и ему верят. При первой же возможности он забирает добычу из тайника и возвращается домой. Что он будет делать с бриллиантами? Продавать их нельзя, потому что о краже драгоценных камней было объявлено публично и он хорошо известен постоянным покупателям бриллиантов.
- Будучи начинающим преступником, он не знает никого из скупщиков краденного и, даже если бы и знал, предпочитает подождать, чтобы получить полную стоимость камней при обычной продаже. Но всегда остается опасность, что бриллианты, если их хорошенько не спрятать, могут быть обнаружены, поэтому он ищет надежное укрытие. Чаллитт понимает, что если возникнут какие-нибудь подозрения, то все обычные тайники в его комнатах будут осмотрены. Поэтому он стал искать необычные места. Конечно же, первой мыслью было снять деревянную обшивку со стен и спрятать камни за ней. Но эта идея была настолько банальной, что наверняка пришла бы в голову и полиции. По этой причине он решил спрятать драгоценности в самих панелях.