Ядовитое перо, Артур Рив
Aug. 6th, 2012 04:43 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
anafema_device- 3 -
На следующий день в доме сенатора собрались как друзья, так и недоброжелатели доктора Диксона. Все с нетерпением ожидали, когда Кеннеди объявит результаты своего расследования и обвинит или оправдает молодого врача, с таким необыкновенным самообладанием ожидающего решения своей участи в камере окружной тюрьмы.
- Во многих отношениях, это один из самых выдающихся случаев, с которым мне пришлось столкнуться. – начал Кеннеди. – Никогда ранее я не испытывал такого груза ответственности. Итак, несмотря на то, что наше собрание не носит официальный характер, я начну с изложения своей точки зрения на известные факты этого дела.
- Начнем с того, что приглядимся внимательнее к погибшей женщине. Первый вопрос, встающий перед нами, это была ли она убита или совершила самоубийство? Думаю, что по ходу моего выступления, мы найдем ответ на этот вопрос. Как вы все знаете, два года назад мисс Литтон была миссис Бургесс Торстон. Мистер Торстон отличался живым темпераментом, а необузданный характер зачастую приводит к разводу. Так оно и было в нашем случае. Миссис Торстон обнаружила, что ее супруг оказывает слишком много внимания другим женщинам. Она подала на развод в Нью-Йорке и он подписал документы в Джорджии, где в это время находился. По крайней мере, так было засвидетельствовано адвокатом миссис Торстон.
- Но вот, что интересно. Некоторое время назад, адвокатская контора «Керр и Киммель» занялась проверкой правомерности этого развода. Торстон дал письменное показание у нотариуса, что адвокат мисс Литтон, как мы ее сейчас знаем, никаких документов на подпись ему не предоставлял. Адвокат мисс Литтон умер, но его представитель в Джорджии, который передавал бумаги, жив. Его доставили в Нью-йорк и он уверенно заявил, что все документы были оформлены должным образом.
- Однако, стряпчий Мойзес Киммель проявил удивительную проницательность. Он пригласил в свою контору адвоката из Джорджии, чтобы тот опознал человека, которому он дал документы на подпись, но якобы по ошибке, показал ему своего клерка. Южный адвокат, видевший Торстона только один раз, угодил прямо в ловушку и опознал в клерке Торстона. Ошибочное опознание произошло в пристуствии многих свидетелй и был составлен соотвествующий документ, позволяющий признать решение о расторжении брака недействительным.
- Между тем, мисс Литтон или миссис Торстон познакомилась в госпитале Нью-Йорка с молодым доктором и вскоре обручилась с ним. Сейчас нам неважно, что помолвка была позднее расторгнута. Остается фактом, что если бы развод был признан недействительным, то на доктора Диксона можно было бы подать в суд за попытку отчуждения супругов. Разразился бы ужасный скандал и, я должен добавить, в таком маленьком и старомодном городе, как Данбридж, эта тяжба могла бы привести к тяжелым последствиям.
Кеннеди развернул лист бумаги. Леланд, сидящий рядом со мной, прошептал: - О, Боже, он собирается показать то письмо прокурору. Вы можете остановить его?
Но было слишком поздно. Кеннеди уже начал читать письмо Веры. Этот документ, дополненный запиской, найденной в банке с нашатырем, казалось, полностью изобличал Диксона.
Когда Кеннеди закончил чтение, в комнате стояла такая тишина, что можно было услышать, как бьются сердца присутствующих. Сенатор Уиллард сидел с мрачным видом, а побледневшая Альма диким взором уставилась на Кеннеди. Всегда заботливый Халси Пост передал ей стакан воды. Доктор Уотерворт забыл о боли от напряженного внимания и миссис Бонкур просто застыла в изумлении. Окружной прокурор с жадностью схватил письмо.
- Каким-то образом, - продолжал Кеннеди монотонным голосом, - Это письмо было либо не замечено среди корреспонденции доктора Диксона, либо его подложили позже. Я еще вернусь к этому вопросу. Сейчас я хочу остановиться на том, что по утверждению доктора Диксона, он получил письмо от Торстона в тот день, когда художник посетил бунгало миссис Бонкур. В письме спрашивалось о новом патентованном средстве от головной боли и ответ доктора, насколько мне известно, был довольно лаконичным. Он написал: – «Это лекарство не излечит вашу головную боль, но может ослабить сердечную деятельность.»
- А затем наступила трагедия. Вечером того дня, когда Торстон уехал, известив мисс Литтон об открытии, сделанном Керром и Киммелем, мисс Литтон обнаружили умирающей рядом с бутылочкой, содержащей цианид и сулему. Вы все знаете обстоятельства убийства и о том, что в банке с нашатырем находилась записка. Итак, если господин прокурор позволит мне взять эту записку... благодарю вас, сэр. Это та самая записка. Мы все слышали различные теории о том, почему она оказалсь в банке и знаем, что в ней написано. В ней четко и ясно, черным по белому – и почерком доктора Диксона, как вы знаете, – было написано – «Это лекарство излечит вашу головную боль.»
Альма Уиллард сидела ни жива, ни мертва. Неужели Кеннеди, нанятый ее отцом, чтобы защитить жениха, только что уличил его в совершении преступления?
- Прежде чем мы придем к заключительным выводам, - мрачно продолжил Кеннеди, – Я хотел бы уточнить несколько моментов. Уолтер, откройте, пожалуйста, дверь в холл.
Я открыл дверь и два полицейских ввели мужчину. Это был Торстон, изменившийся почти до неузнаваемости. Вид у него был загнанным, борода сбрита, а одежда помята и изорвана.
Торстон заметно нервничал. Судя по всему, он слышал все, что говорил Кеннеди, потому что сразу же приступил к пылким объяснениям.
- Перед Богом клянусь, – театрально вскричал он. – Что так же неповинен в этом преступлении, как и вы, профессор Кеннеди!
- Вы готовы покляться передо МНОЙ, - почти закричал в ответ Кеннеди, сверкая глазами, - Что адвокаты вашей жены не давали вам документы на подпись?
Мужчина отпрянул, словно его ударили в лицо. Встретившись взглядом с Крейгом он понял, что ему не на что надеяться. Медленно, словно каждое слово тянули клещами, он выдавил:
- Нет, я дал ложные показания. Документы были вручены, но...
- И вы дали ложную клятву перед Киммелем? – настаивал Кеннеди.
- Да, - пробормотал он. – Но...
- И вы готовы сейчас дать новое показание под присягой на этот счет?
- Да, - ответил тот. – но...
- Хватит «но» и «если», Торстон, - язвительно воскликнул Кеннеди. – Почему вы дали ложные показания? Расскажите СВОЮ историю.
- Киммель сам послал за мной, я к нему не обращался. Он предложил оплатить мои долги, если я дам ложные показания, почему или кому это нужно, я не спрашивал. Я согласился и дал ему список своих кредиторов. Засвидетельствовав показания у нотариуса, я подождал, когда он оплатит долги, но затем моя совесть... –
Меня передернуло от одной мысли, что этот мерзавец ссылается на свою совесть. Но он и сам запнулся, словно это слово застряло у него в горле, заметив, какое слабое впечталение произвело на нас его пафосное заявление.
- Совесть заговорила во мне. Я решил встретиться с Верой и выяснить, не она ли подослала ко мне Киммеля, но Вера только язвительно высмеяла меня. У меня есть свидетель, потому что когда я собрался уходить, в дом вошел мужчина. Я понимаю, в какой сильный грех впал, согласившись на подлог. Поэтому я сбежал, скрылся в Мэне, переезжал с места на место. С каждым днем у меня оставалось все меньше денег. Наконец, меня выследили, схватили и привезли обратно.
Он замолчал и обессилено рухнул в кресло, закрыв лицо ладонями.
- Какая чудная история. - прошептал мне на ухо Леланд.
Между тем, Кеннеди быстро перешел к действиям. Жестами показывая полицейским, чтобы они посадили Торстона, он открыл банку с нашатырем, стоящую на столе. Щеки Альмы порозовели, словно надежда снова возродилась в ее сердце и я представил себе с каким разочарованием Халси Пост увидел, что напрасно притязал на ее благосклонность.
- Сейчас мы вместе попробуем исследовать эти письма. – продолжал Кеннеди. – Возьмем письмо от мисс Литтон, найденное одновременно со странным исчезновением записки от Торстона.
Он обмакнул перо в маленькую бутылочку и написал на листе бумаги следующее:
«Что вы думаете о лекарстве от головной боли фирмы «Крос-Хедейк»? Рекоммендуете ли вы его в случаях невротической мигрени?
Бургесс Торстон, для вручения через миссис Бонкур.»
Крейг поднял записку, чтобы мы все могли видеть сделанную им надпись. По словам Диксона, именно это и было написано на исчезнувшей записке от Торстона. Затем Кеннеди окунул второе перо во вторую бутылочку и что-то написал на втором листе бумаги. Он показал нам белый лист, без каких-либо следов чернил.
- А теперь, - заявил Крейг. – я собираюсь провести небольшой эксперимент. Здесь, около окна, на прямом солнечном свете, я положу оба листа бумаги. Для достижения конечного результата потребуется больше времени, чем мы располагаем, но полученного будет достаточным, чтобы вы сами убедились в верности моих выводов.
Где-то с четверть часа мы молча сидели, гадая, что будет дальше. Наконец Кеннеди позвал нас к окну и сказал: – На первом листе я использовал вместо чернил хинолин, а на втором – раствор нитрата серебра.
Мы склонились над бумагой. Запись на первом листе бумаги почти обесцветилась, в то время как на втором появились черные слова, написанные Кеннеди: «Дорогой Харрис, мы договорились расстаться по мирному, поэтому давайте останемся добрыми друзьями..»
- Это же начало того письма от Веры, а первая надпись похожа на исчезнувшую записку от Торстона! – изумленно ахнул Леланд.
- Да, - быстро ответил Кеннеди. – Леланд, никто не входил в ваш кабинет. Никто не крал записку Торстона. И никто не подменял письмо Литтон. Согласно вашим собственным словам, вы забрали его из сейфа и затем оставили на солнце на весь день. Процесс, который медленно начался на обычном свету, быстро завершился на солнечном. Другими словами, записи с одной стороны бумаги пропали, а невидимые слова на другой стороне проявились.
- Хинолин, к примеру, быстро разлагается на свету. Крахмал с добавлением йода дает синее окрашивание, исчезающее при освещении. Чем-то подобным и было написано письмо Торстона. С другой стороны, нитрат серебра при растворении в растворе аммония постепенно чернеет, так же как и при воздействии света и воздуха. Есть еще фуксин, который становится бесцветным после обработки отбеливателем, но затем если краситель выдержать на воздухе, его цвет восстанавливается. Я не сомневаюсь, что проанализировал чернила правильно и что с одной сторны письма использовались чернила из хинолина, а с другой – из нитрата серебра. Это объясняет загадочное исчезновение улик против одного человека, Торстона, и появление улик против другого – Диксона. Проявляющиеся чернила также являются причиной странного обстоятельства, что письмо Литтон было свернуто так, что запись была наверху. Они были снаружи и невидимы, пока солнечный свет не проявил их и не стер другие, находящиеся внутри – изменение, которое, как я подозреваю, было предназначено для глаз полиции, а не для зашиты свидетеля, как оно получилось.
На следующий день в доме сенатора собрались как друзья, так и недоброжелатели доктора Диксона. Все с нетерпением ожидали, когда Кеннеди объявит результаты своего расследования и обвинит или оправдает молодого врача, с таким необыкновенным самообладанием ожидающего решения своей участи в камере окружной тюрьмы.
- Во многих отношениях, это один из самых выдающихся случаев, с которым мне пришлось столкнуться. – начал Кеннеди. – Никогда ранее я не испытывал такого груза ответственности. Итак, несмотря на то, что наше собрание не носит официальный характер, я начну с изложения своей точки зрения на известные факты этого дела.
- Начнем с того, что приглядимся внимательнее к погибшей женщине. Первый вопрос, встающий перед нами, это была ли она убита или совершила самоубийство? Думаю, что по ходу моего выступления, мы найдем ответ на этот вопрос. Как вы все знаете, два года назад мисс Литтон была миссис Бургесс Торстон. Мистер Торстон отличался живым темпераментом, а необузданный характер зачастую приводит к разводу. Так оно и было в нашем случае. Миссис Торстон обнаружила, что ее супруг оказывает слишком много внимания другим женщинам. Она подала на развод в Нью-Йорке и он подписал документы в Джорджии, где в это время находился. По крайней мере, так было засвидетельствовано адвокатом миссис Торстон.
- Но вот, что интересно. Некоторое время назад, адвокатская контора «Керр и Киммель» занялась проверкой правомерности этого развода. Торстон дал письменное показание у нотариуса, что адвокат мисс Литтон, как мы ее сейчас знаем, никаких документов на подпись ему не предоставлял. Адвокат мисс Литтон умер, но его представитель в Джорджии, который передавал бумаги, жив. Его доставили в Нью-йорк и он уверенно заявил, что все документы были оформлены должным образом.
- Однако, стряпчий Мойзес Киммель проявил удивительную проницательность. Он пригласил в свою контору адвоката из Джорджии, чтобы тот опознал человека, которому он дал документы на подпись, но якобы по ошибке, показал ему своего клерка. Южный адвокат, видевший Торстона только один раз, угодил прямо в ловушку и опознал в клерке Торстона. Ошибочное опознание произошло в пристуствии многих свидетелй и был составлен соотвествующий документ, позволяющий признать решение о расторжении брака недействительным.
- Между тем, мисс Литтон или миссис Торстон познакомилась в госпитале Нью-Йорка с молодым доктором и вскоре обручилась с ним. Сейчас нам неважно, что помолвка была позднее расторгнута. Остается фактом, что если бы развод был признан недействительным, то на доктора Диксона можно было бы подать в суд за попытку отчуждения супругов. Разразился бы ужасный скандал и, я должен добавить, в таком маленьком и старомодном городе, как Данбридж, эта тяжба могла бы привести к тяжелым последствиям.
Кеннеди развернул лист бумаги. Леланд, сидящий рядом со мной, прошептал: - О, Боже, он собирается показать то письмо прокурору. Вы можете остановить его?
Но было слишком поздно. Кеннеди уже начал читать письмо Веры. Этот документ, дополненный запиской, найденной в банке с нашатырем, казалось, полностью изобличал Диксона.
Когда Кеннеди закончил чтение, в комнате стояла такая тишина, что можно было услышать, как бьются сердца присутствующих. Сенатор Уиллард сидел с мрачным видом, а побледневшая Альма диким взором уставилась на Кеннеди. Всегда заботливый Халси Пост передал ей стакан воды. Доктор Уотерворт забыл о боли от напряженного внимания и миссис Бонкур просто застыла в изумлении. Окружной прокурор с жадностью схватил письмо.
- Каким-то образом, - продолжал Кеннеди монотонным голосом, - Это письмо было либо не замечено среди корреспонденции доктора Диксона, либо его подложили позже. Я еще вернусь к этому вопросу. Сейчас я хочу остановиться на том, что по утверждению доктора Диксона, он получил письмо от Торстона в тот день, когда художник посетил бунгало миссис Бонкур. В письме спрашивалось о новом патентованном средстве от головной боли и ответ доктора, насколько мне известно, был довольно лаконичным. Он написал: – «Это лекарство не излечит вашу головную боль, но может ослабить сердечную деятельность.»
- А затем наступила трагедия. Вечером того дня, когда Торстон уехал, известив мисс Литтон об открытии, сделанном Керром и Киммелем, мисс Литтон обнаружили умирающей рядом с бутылочкой, содержащей цианид и сулему. Вы все знаете обстоятельства убийства и о том, что в банке с нашатырем находилась записка. Итак, если господин прокурор позволит мне взять эту записку... благодарю вас, сэр. Это та самая записка. Мы все слышали различные теории о том, почему она оказалсь в банке и знаем, что в ней написано. В ней четко и ясно, черным по белому – и почерком доктора Диксона, как вы знаете, – было написано – «Это лекарство излечит вашу головную боль.»
Альма Уиллард сидела ни жива, ни мертва. Неужели Кеннеди, нанятый ее отцом, чтобы защитить жениха, только что уличил его в совершении преступления?
- Прежде чем мы придем к заключительным выводам, - мрачно продолжил Кеннеди, – Я хотел бы уточнить несколько моментов. Уолтер, откройте, пожалуйста, дверь в холл.
Я открыл дверь и два полицейских ввели мужчину. Это был Торстон, изменившийся почти до неузнаваемости. Вид у него был загнанным, борода сбрита, а одежда помята и изорвана.
Торстон заметно нервничал. Судя по всему, он слышал все, что говорил Кеннеди, потому что сразу же приступил к пылким объяснениям.
- Перед Богом клянусь, – театрально вскричал он. – Что так же неповинен в этом преступлении, как и вы, профессор Кеннеди!
- Вы готовы покляться передо МНОЙ, - почти закричал в ответ Кеннеди, сверкая глазами, - Что адвокаты вашей жены не давали вам документы на подпись?
Мужчина отпрянул, словно его ударили в лицо. Встретившись взглядом с Крейгом он понял, что ему не на что надеяться. Медленно, словно каждое слово тянули клещами, он выдавил:
- Нет, я дал ложные показания. Документы были вручены, но...
- И вы дали ложную клятву перед Киммелем? – настаивал Кеннеди.
- Да, - пробормотал он. – Но...
- И вы готовы сейчас дать новое показание под присягой на этот счет?
- Да, - ответил тот. – но...
- Хватит «но» и «если», Торстон, - язвительно воскликнул Кеннеди. – Почему вы дали ложные показания? Расскажите СВОЮ историю.
- Киммель сам послал за мной, я к нему не обращался. Он предложил оплатить мои долги, если я дам ложные показания, почему или кому это нужно, я не спрашивал. Я согласился и дал ему список своих кредиторов. Засвидетельствовав показания у нотариуса, я подождал, когда он оплатит долги, но затем моя совесть... –
Меня передернуло от одной мысли, что этот мерзавец ссылается на свою совесть. Но он и сам запнулся, словно это слово застряло у него в горле, заметив, какое слабое впечталение произвело на нас его пафосное заявление.
- Совесть заговорила во мне. Я решил встретиться с Верой и выяснить, не она ли подослала ко мне Киммеля, но Вера только язвительно высмеяла меня. У меня есть свидетель, потому что когда я собрался уходить, в дом вошел мужчина. Я понимаю, в какой сильный грех впал, согласившись на подлог. Поэтому я сбежал, скрылся в Мэне, переезжал с места на место. С каждым днем у меня оставалось все меньше денег. Наконец, меня выследили, схватили и привезли обратно.
Он замолчал и обессилено рухнул в кресло, закрыв лицо ладонями.
- Какая чудная история. - прошептал мне на ухо Леланд.
Между тем, Кеннеди быстро перешел к действиям. Жестами показывая полицейским, чтобы они посадили Торстона, он открыл банку с нашатырем, стоящую на столе. Щеки Альмы порозовели, словно надежда снова возродилась в ее сердце и я представил себе с каким разочарованием Халси Пост увидел, что напрасно притязал на ее благосклонность.
- Сейчас мы вместе попробуем исследовать эти письма. – продолжал Кеннеди. – Возьмем письмо от мисс Литтон, найденное одновременно со странным исчезновением записки от Торстона.
Он обмакнул перо в маленькую бутылочку и написал на листе бумаги следующее:
«Что вы думаете о лекарстве от головной боли фирмы «Крос-Хедейк»? Рекоммендуете ли вы его в случаях невротической мигрени?
Бургесс Торстон, для вручения через миссис Бонкур.»
Крейг поднял записку, чтобы мы все могли видеть сделанную им надпись. По словам Диксона, именно это и было написано на исчезнувшей записке от Торстона. Затем Кеннеди окунул второе перо во вторую бутылочку и что-то написал на втором листе бумаги. Он показал нам белый лист, без каких-либо следов чернил.
- А теперь, - заявил Крейг. – я собираюсь провести небольшой эксперимент. Здесь, около окна, на прямом солнечном свете, я положу оба листа бумаги. Для достижения конечного результата потребуется больше времени, чем мы располагаем, но полученного будет достаточным, чтобы вы сами убедились в верности моих выводов.
Где-то с четверть часа мы молча сидели, гадая, что будет дальше. Наконец Кеннеди позвал нас к окну и сказал: – На первом листе я использовал вместо чернил хинолин, а на втором – раствор нитрата серебра.
Мы склонились над бумагой. Запись на первом листе бумаги почти обесцветилась, в то время как на втором появились черные слова, написанные Кеннеди: «Дорогой Харрис, мы договорились расстаться по мирному, поэтому давайте останемся добрыми друзьями..»
- Это же начало того письма от Веры, а первая надпись похожа на исчезнувшую записку от Торстона! – изумленно ахнул Леланд.
- Да, - быстро ответил Кеннеди. – Леланд, никто не входил в ваш кабинет. Никто не крал записку Торстона. И никто не подменял письмо Литтон. Согласно вашим собственным словам, вы забрали его из сейфа и затем оставили на солнце на весь день. Процесс, который медленно начался на обычном свету, быстро завершился на солнечном. Другими словами, записи с одной стороны бумаги пропали, а невидимые слова на другой стороне проявились.
- Хинолин, к примеру, быстро разлагается на свету. Крахмал с добавлением йода дает синее окрашивание, исчезающее при освещении. Чем-то подобным и было написано письмо Торстона. С другой стороны, нитрат серебра при растворении в растворе аммония постепенно чернеет, так же как и при воздействии света и воздуха. Есть еще фуксин, который становится бесцветным после обработки отбеливателем, но затем если краситель выдержать на воздухе, его цвет восстанавливается. Я не сомневаюсь, что проанализировал чернила правильно и что с одной сторны письма использовались чернила из хинолина, а с другой – из нитрата серебра. Это объясняет загадочное исчезновение улик против одного человека, Торстона, и появление улик против другого – Диксона. Проявляющиеся чернила также являются причиной странного обстоятельства, что письмо Литтон было свернуто так, что запись была наверху. Они были снаружи и невидимы, пока солнечный свет не проявил их и не стер другие, находящиеся внутри – изменение, которое, как я подозреваю, было предназначено для глаз полиции, а не для зашиты свидетеля, как оно получилось.
